Таким образом конвейер смерти работал семьдесят часов.

Вначале весь объединенный флот Земли был разбит на пять боевых групп. Первые две менялись, ведя непрерывные атаки на вражеский флот. Третья и четвертая состояли из авианосцев с истребителями прикрытия. Пятая являлась резервной, из нее пополнялись ряды атакующих.

К исходу семьдесят пятого часа земляне потеряли больше половины больших кораблей и две трети истребителей. При этом было уничтожено всего тридцать восемь нуклидо-фотонных звездолетов Генерального Вычислителя. Огромные космические крепости оказались намного более жизнеспособными, чем предполагалось вначале. Чтобы вывести звездолет из строя, требовалось не менее десяти мощных ядерных боеголовок.

На мониторах периодически возникали диаграммы и графики, сравнивающие боевой потенциал земных сил и флота Генерального Вычислителя. И постепенно вырисовывалась печальная картина. Атаки земного флота начинали захлебываться. С каждым разом люди теряли все больше и больше кораблей, почти не нанося противнику нового урона. Дважды боевые группы делали перерывы в атаках, чтобы поесть и выспаться. Но экипаж "Ильи Муромца" непрерывно бодрствовал. Люди наклеивали на тело пластыри, которые через кожу постепенно вводили в тело вещества, защищающие от сонливости и замедления реакций.

Генеральный штаб продолжал работать быстро и четко, словно бой только что начался. Лишь один раз Агриппина Ле Вернье вскрикнула и схватилась за сердце. Произошло это тогда, когда после возвращения очередной группы на ее мониторе появились записи:

– Крейсер класса "Кали" "Кали свирепая" (Индия) не вернулся из боя.

– Фрегат класса "Шаровая молния-43" "Гудвин" (НОШПА) не вернулся из боя.

– Эсминец класса "Клинок" "Рапира" (ОФ) не вернулся из боя...

Адмирал Дилакс участливо спросил у своей бывшей противницы и нынешней коллеги:

– Что с вами? Вам плохо?

– Нет. Я продолжаю работать, - быстро справилась со слабостью Ле Вернье.

Кто-то из операторов отправил сообщение на персоналку Дилакса. Просмотрев его, адмирал тихо сказал Агриппине:

– Извините меня, я не знал, что "Рапирой" командует ваш сын.

– Командовал...
– совершенно бесстрастным тоном произнесла Ле Вернье.

Дилакс накрыл своей ладонью ладонь женщины-адмирала:

– Мы не знаем, что происходит с нашими кораблями. Не теряйте надежду.

– Спасибо, - голос Ле Вернье окреп.
– Спасибо за поддержку.

А Лайн в это время подумал, что Томаса Старсворда, капитана "Гудвина", тоже кто-то будет оплакивать.

Еще через несколько часов мощные телескопы начали передавать в инфо-сеть "Ильи Муромца" снимки далекого боя. Пока что в черноте космоса можно было разглядеть лишь тонкие светлые полоски реактивных струй и мигающие точки взрывов. Но сражение неумолимо приближалось к системе Трансцендентального Экзистенциализма.

Дилакс обратился к Федору Симкову:

– Мы выбили у противника половину истребителей. Теперь нашим кораблям стало легче пробиваться к звездолетам. Но многие из них повреждены и не могут вести точный огонь. Если перебросить сюда свежие силы из Внутренних Областей...

– Мы не можем на это пойти, - резко оборвал его командующий.
– Мы не имеем права погубить здесь ВСЕ наши корабли. Будем придерживаться первоначального плана. Пропускайте мимо себя корабли гер-рукиан и уничтожайте автоматические звездолеты.

– Слушаюсь, сэр!
– отчеканил Дилакс, хотя по его виду было ясно, что он недоволен этим приказом.

Теперь Ле Вернье взяла его за руку:

– Он прав, господин адмирал. Вы сами знаете, что он прав.

– Значит...
– Дилакс оглянулся и в упор посмотрел на неразлучную троицу: Лайна, Питри и Ибис.

В этот момент в командной рубке появился волшебник Чивн-Чвин. Все последнее время он занимался тем, что накладывал защитные чары на самонаводящиеся ракеты. Это значительно повышало эффективность выстрелов. Если волшебник бросил это важное дело и не воспользовался инфо-связью, а лично явился в рубку, значит, он собирался сообщить что-то чрезвычайно важное.

– Вы чувствуете напряжение в космосе?
– с порога спросил Чивн-Чвин.

Даже операторы оторвались от своих мониторов, чтобы посмотреть на волшебника. Мало того, что этот вопрос показался довольно странным, так Чивн-Чвин вдобавок ко всему был единственным, кто не подчинялся физическим законам. Он ходил по полу, словно по земле, а не летал в невесомости, как все нормальные люди.

– Что вы имеете в виду?
– спросил Симков с монитора.

– Вокруг нас что-то происходит. Но я не знаю, что. Вот я и подумал, что, может быть, еще кто-нибудь это чувствует.