— Да уж вряд ли, — сказал Элберт. — Он ждет у двери. Он говорит, мадам, что может вам помочь.

— Понятно. Он, кажется, иногда помогал Айзеку. Она нашла Клэренса на веранде или лоджии, как ее ни называйте, он сидел на гнилом плетеном стуле и доедал картофельные чипсы. В левой руке он держал плитку шоколада.

— Доброе утро, миссис, — сказал Клэренс. — Заглянул спросить, не могу ли я помочь.

— Ну, нам, конечно, требуется помощь в саду, — ответила Таппенс. — Ты, если не ошибаюсь, иногда помогал Айзеку.

— Приходилось. Я, конечно, не сильно разбираюсь. Да и Айзек не скажу, чтобы шибко разбирался. Куда лучше рассказывал, как хорошо было раньше да как повезло тем, кто нанимал его на работу. Все говорил, что работал главным садовником у мистера Болингоу. Знаете, который живет дальше по реке. Здоровущий дом. Да-да, сейчас там школа. Рассказывал, как работал там главным садовником. Но моя бабушка говорит, что это все не правда.

— Ну и ладно, — сказала Таппенс. — Я тут как раз собиралась вытащить еще несколько предметов из оранжереи.

— Что, из сарая, стеклянного сарая? КК?

— Совершенно верно. Странно, что ты знаешь его название.

— А, его всегда так называли. Иначе и не называют. Не знаю, правда или нет, но, говорят, это по-японски.

— Ну, пошли, — сказала Таппенс, — зайдем туда. Создалась процессия, состоящая из Томми, Таппенс, пса Ганнибала и замкнувшего тыл Элберта, оставившего мытье посуды ради более интересного занятия. Ганнибал, успевший вобрать все окружающие запахи, выражал бурное удовольствие. Он присоединился к ним у дверей КК и заинтересованно принюхался.

— Привет, Ганнибал, — окликнула его Таппенс. — Пришел на помощь? Раскопай нам что-нибудь.

— Он какой породы? — поинтересовался Клэренс — Кто-то говорил, что такие собаки умеют ловить крыс. Это правда?

— Совершенная правда, — ответил Томми. — Это мэнчестерский терьер, старый английский «Блэк-энд-тэн».

Ганнибал, понимая, что говорят о нем, повернул голову, вильнул туловищем и восторженно забил хвостом. Затем он уселся с самым гордым видом.

— Он кусается, да? — спросил Клэренс. — Так все говорят.

— Он отличный сторожевой пес, — сказала Таппенс. — Приглядывает за мной.

— Верно. Когда меня нет дома, он приглядывает за тобой, — сказал Томми.

— Почтальон говорил, что четыре дня назад он чуть не укусил его.

— Собаки по-особому относятся к почтальонам, — пояснила Таппенс. — Ты знаешь, где ключ от КК?

— Знаю, — ответил Клэренс. — Висит в сарае. Знаете, где цветочные горшки.

Он отошел и вскоре вернулся с когда-то ржавым, но сейчас более — менее смазанным ключом.

— Должно быть, Айзек его смазал, — заметил он.

— Да, он очень плохо проворачивался, — сказала Таппенс.

Дверь была открыта.

Кэмбридж, фарфоровая табуретка, обвитая лебедем, выглядел очень красиво. Айзек, видимо, помыл его и протер, намереваясь выставить его на веранду, когда погода позволит сидеть на улице.

— Здесь должен быть еще один, синий, — сказал Клэренс. — Айзек говорил, Оксфорд и Кэмбридж.

— Правда?

— Да. Синий — Оксфорд, а голубой — Кэмбридж. А, Оксфорд разбился, верно?

— Да. Словно соревнования по гребле, да?

— Кстати, что-то произошло с лошадью — качалкой, кажется? Сколько мусора вокруг.

— Да.

— Странное имя — Матильда, верно?

— Да. Ей пришлось перенести операцию, — сказала Таппенс.

Клэренса это позабавило. Он весело рассмеялся.

— Моей двоюродной бабушке Эдит делали операцию, — сказал он. — Вырезали ей кусочек внутренностей, но с ней все в порядке.

В его голосе просквозило разочарование.

— Не вижу, как можно залезть ему внутрь, — сказала Таппенс.

— Можно разбить его так же, как синий.

— Да, похоже, ничего другого не остается. Странные эти отверстия в виде буквы S. В них можно заталкивать вещи, как в почтовый ящик, верно?

— Да, — согласился Томми. — Можно. Любопытная мысль. Очень любопытная, Клэренс, — любезно добавил он.

Клэренс засиял от удовольствия.

— Знаете, их можно развинтить, — сказал он. — Айзек. Я часто видел, как он это делал. Переворачиваете их и начинаете откидывать крышку. Она иногда заедает; надо капнуть масла во все щели, и, когда оно впитается, поворачивать.