– Нет. Там русских поменяли на казахов. Теперь везде так..., везде меняют начальство на казахов. Вот и в Марье появился некто Садыков, майор, начальник местного отдела милиции. Сквернейший и подлый тип, ты с ним лучше не встречайся.

– А в Мазуреках как?

– Там порядок. Все осталось по прежнему Салтанка сидит на своем месте. В Каурзе, в Точинге и Румяном тоже тишина. Ребята от туда передают тебе привет.

– Спасибо.

– А у вас как здесь?

– Вообще то почти ничего не менялось. Объезжал поселки и деревни новый начальник пограничной заставы. Упрашивал население помогать ему в охране новой границе.

– Да ну? И как же вы будете теперь ее охранять?

– А хрен ее знает. Васька-Кривой, наш местный мильтон, теперь отвечает за этот участок.

– Ха..., ха..., ха..., - заливается Мишка, - Кривому доверили участок, ну и дела. Давай еще по одной, да мне надо к Гришке еще зайти, ему родные пакет передать просили.

Мы допиваем водку и Мишка уходит.

Уже почти темно. Я закрываю мастерскую и тут к крыльцу подкатывает джип, из него выходят двое парней. Они подходят ко мне.

– Вы, Тимофей Иванович?

– Я.

– Нам бы с вами поговорить.

Мысленно я уже выругался, но не тащить же мне этих... к себе домой. Опять открываю мастерскую и приглашаю их внутрь. Они входят, оглядываются и садятся на свободные стулья.

– Так о чем вы будете со мной говорить?

– Вам привет передает Кочерыжка из Кулунды.

Кочерыжка, это прозвище моего старого товарища по Прибалтике, Максима Ковача, вместе служили там в ОМОНе и вместе испытали позор поражения.

– Спасибо. Что еще передает он?

– Он хотел, что бы вы помогли нам перевезти караван машин с грузом на ту сторону.

Теперь я в затруднительном положении. Капитан со своими предложениями, все село со своими предрассудками и эти...

– Сколько?

– Что сколько, машин?

– Нет. Денег сколько?

– А сколько бы вы хотели?

– Двести баксов из расчета двадцати машин.

Парни переглядываются.

– Не многовато ли? То есть десять баксов за машину?

– Нет, не много. За страх и риск платить надо.

– Ладно, пойдет. А куда вы нас доведете?

– До Мазурек.

– Пожалуй, подойдет. Тогда машины сюда придут после завтра в часов девять утра. Вас устраивает такое время?

– Устраивает.

Утром, в мастерской сидят мужики.

– Тимофей, а чего к тебе вчерась парни какие то приезжали?
– спрашивает Васька- Кривой.

Все с любопытством смотрят на меня. Соврать или нет? Лучше скажу правду.

– Предложили через новую границу караван машин перевезти.

– И сколько запросил?

С нашими мужиками шутки плохи, но если прикрывать кого будут, все село горой стоит и горе будет отступнику, в лесу прибьют.

– Десять долларов за машину.

Все загудели.

– Хорошая цена...

– А мы и не знали какую таксу брать, теперь знать будем...

– А когда машины будут?

– Завтра утром.

– И сколько машин?

– Не знаю. Чем больше, тем лучше.

В магнитофоне Мишки вылетело сопротивление, я его выдрал и, найдя в запаске новый, начал запаивать.

– Слышь, Тимоха, - Колька моторист наклоняется ко мне, - говорят в Мазуреки много народу понаехало, все русские, хотят через границу перейти.

– Кто говорит?

– Да дочка деда Ховрина вчера вечером от туда пришла.

Дочке Ховрина около пятидесяти лет. Она прекрасно знает леса и для нее пройти километров десять, все равно, что плюнуть в кусты. В нашем селе ее дочь за мужем за Колькой.

– Это что, беженцы?

– Да.

– Чего же они на законных основаниях границу не переходят?

– Там поборы большие и потом нагнали в таможенники казахов, а эти грабят на чистую.

Что правда, то правда. На дороге Семипалатинск- Рубцово сидит в таможне настоящая банда грабителей. Молодые, наглые, стриженные и здоровущие казахи копались в барахле беженцев и забирали себе все, что хотели. Никакие слезы, стоны и проклятья на них не реагировали.

Теперь я понимаю, почему меня просит прийти Салтанка.

К моему дому подъехало двенадцать грузовых машин, у всех закрыты брезентом грузы. Знакомая рожа парня, который торговался со мной позавчера, высунулась из раскрытого окна первого грузовика.