– Передумал, - сказал Коля.
– Они сюда приедут.
– Кивнул в сторону Сергея Алексеевича: - Куда вы его ведете?

– К нам.
– Иванова развернула одно эскимо и стала есть.
– На встречу "О тех, кто боролся за нашу свободу".

– А он что, тоже боролся?
– с сомнением в голосе спросил Коля.
– Он же обыкновенный военный радист.

– Что ты!
– Иванова рассмеялась.
– Он известный генерал... повернулась и убежала за своими.

Коля посмотрел вслед Ивановой, тяжело вздохнул, ему стало совсем скучно. Настроение у него окончательно испортилось. Жизнь явно шла мимо него: и Тиссо он прозевал, и от Сергея Алексеевича спрятался. А то сейчас пошел бы вместе с ним в пионерский лагерь.

Он просидел около цирка больше часа. Потом решил сбегать на пустырь, что рядом с пионерским лагерем, там Тиссо иногда выгуливал свою лошадь. Тиссо он не застал, зато около входа в лагерь увидел Сергея Алексеевича в окружении ребят. Подождал, пока ребята ушли, и подошел к старику.

– Это они вам подарили?
– спросил Коля.

В руках у Сергея Алексеевича была какая-то нелепая самодельная клетка с птицей.

– А, это ты!
– обрадовался Сергей Алексеевич.

– Этого кенара они вам подарили?
– переспросил Коля.

– Они. Неудобно было отказаться. Славные ребята.

– Придется прикупить канарейку в магазине, - сказал Коля, - а то он один от тоски сдохнет.

– Это верно.
– Сергей Алексеевич поднял клетку к лицу, чтобы получше рассмотреть птицу.
– Родителей встретил?

– Нет, - неохотно ответил Коля.
– Это чужие были.
– И перевел разговор: - Я с этой Ивановой, которая вас встречала, в одном интернате учусь. Вы им про что рассказывали?

– Об Испании, - сказал Сергей Алексеевич.

– Туристом ездили, - догадался Коля.
– Моя мама в прошлом году была в Болгарии. Тоже интересно.

– Нет, - сказал Сергей Алексеевич, - я там воевал в тридцать шестом.

– Воевали?
– удивился Коля.
– Я недавно видел кино про испанскую войну.

"Значит, ему все же это интересно", - подумал Сергей Алексеевич.

– Может, вы знали самого Мате Залку?
– спросил Коля.

– Знал, - ответил Сергей Алексеевич, хотя он видел его всего один раз. Но, чтобы как-то увлечь мальчика, он не стал вдаваться в подробности. От этого ему было немножко стыдно: врать он не умел. И в оправдание свое добавил: - Оттуда я приехал не один, а с испанкой, революционеркой Лусией Пиедой. Как-нибудь я тебе про нее расскажу.

"Какие обыкновенные слова, - подумал Сергей Алексеевич.
– Трудно даже представить, что этими обыкновенными словами можно рассказать про Лусию".

А Коля ничего этого не заметил. Он вдруг оказался где-то совсем в ином мире, чем жил ежедневно. Величие Сергея Алексеевича так подавило его, что он совершенно не знал, о чем с ним говорить. У него в жизни еще не было ни одного знакомого, который бы воевал в Испании и знал бы людей, про которых написаны книги. Может быть, он на самом деле генерал?

ПЕРЕКЛИЧКА

Пошел сильный дождь, и Сергей Алексеевич, воспользовавшись этим, пригласил Колю в кафе. В то самое кафе, в котором он лет двадцать пять назад был с Витькой:

Они вошли и остановились, отряхиваясь от дождя, и Сергей Алексеевич, как всегда, замер, оглядывая привычно расположенные столики. Чудо, что оно сохранилось, это кафе, пережив войну.

За стойкой одиноко сидела буфетчица и читала газету. При их появлении она подняла голову, увидела Сергея Алексеевича и приветливо ему улыбнулась.

– А вы сегодня не один?
– сказала она.

– Да, - ответил Сергей Алексеевич, повернулся к Коле, и слова, которые он собирался произнести, чтобы объяснить, кто такой его попутчик, замерли у него на губах. Он в волнении прикрыл рукой глаза: перед ним появился Витька.

Сергей Алексеевич стянул плащ, повесил в углу и, зацепившись за клетку с птицей, что стояла у него в ногах, прошел внутрь комнаты.

Коля с удивлением посмотрел ему вслед, взял клетку и пошел за стариком.

Они сели за столик, и Сергей Алексеевич изменившимся голосом, без предисловий сказал Коле:

– Принеси пирожные и бутылку воды, - и дал ему денег.

Все это было полно для Сергея Алексеевича большого смысла, ибо эти же слова он сказал тогда Витьке.

Это был великий, но сладкий обман. И неправы те, кто говорит, что нельзя вспоминать: что прошло, то, мол, быльем поросло. Не вспоминают старого только те, кто бережет себя или боится своего черного прошлого.

Сергей Алексеевич смотрел, как Коля брал пирожные, и вдруг не выдержал и крикнул:

– Возьми себе корзиночку с марципаном!
– Ему захотелось, чтобы Коля съел любимое пирожное Витьки.