Город встретил меня вонью и лаем тысячи собак. Он с первого взгляда наполнил мне муравейник: множество глинобитных домов громоздятся друг на друга, ощетинившись балконами и балкончиками, крылечками и карнизами, лестницами и переходными мостиками, подвесными садиками и совсем уже непонятными порождениями безумной архитектуры. Улицы извиваются, переплетаясь друг с другом совершенно непредсказуемым образом. Над сточными канавами роятся мириады мух, впрочем о запахе я уже сказал. Наконец-то у моих конвоиров появилась хоть какая-то работа: они разгоняют вездесущие стайки голопузых ребятишек, пытающиеся увязаться за нами.

Взрослые явно менее смелы и любопытны, они опасливо выглядывают из окон своих домов, случайные прохожии прижимаются поближе к стенам домов. Все мужчины одеты подобно мне или солдатам, различие только в цвете и качестве кожи, из которой все это сделано. Впрочем наплечные плащи отличаются некоторым разнообразием, как я понял они являются тут мерой богатства и социального положения хозяина, выражением его личных вкусов и воображения. У тех, кто не отмечен явными знаками нищеты, на поясе висит короткий ятаган или длинный кинжал. Женщин на улицах не видно, если какая и появляется, то она с ног до головы закутана в чадру и старается быть как можно незаметнее.

Нагромождение домов друг на друга усиливается и растет вверх, на улице все меньше случайных прохожих и все больше солдат. Мы приближаемся к центру. Через некоторое время я вижу огромную, абсолютно пустую площадь, в центре которой расположилось приземистое здание, похожее на шатер, только кирпичное. Оно выделяется своими размерами и отталкивающим видом. При виде его я почему-то начал думать о бородавках. Это и есть дворец султана Тшепайса — Алиана Восьмого.

Моя клетка возвышается посреди тронного зала, в центре "магического" круга. (Можно подумать, они что то понимают в магии) Вокруг суетится маленький толстый человечек, судя по всему священник, и при чем не самого низкого ранга, бормочя невнятные молитвы и брызгая святой водой. Рядом со мной дымятся две курительницы, наполняя клетку дурманом. На троне, прямо передо-мной сидит сам Султан, более уродливой морды мне не приходилось ни среди людей, ни среди так называемой "нечисти". Лысина, покрытая бородавками и оспинами, низкий сморщеный лоб, небольшие, но оттопыпыренные уши, круглые поросячьи глаза, плоский широкий нос, покрытый, как и все остальное, бородавками, обвислые щеки, двойной подбородок, тщетно скрываемый кустистой бородой…

Глаза слезяися, голова идет кругом. Сквозь окружавший меня туман я услышал скрипучий голос султана: — Твое имя? — Зейн Вестон. — Лжешь. Твое имя Афрадор! Ты пришел с запада?! — Да… — Из за зеркала? — Нет. — Ты лжешь! На западе нет ничего кроме проклятого зеркала! Разгневаный султан вскочил и я смог расмотреть его желто-зеленый чешуйчатый плащ, украшеный на плечах двумя почти человечими лицами. Почему-то они не выглядят как работа портного, и мне в голову пришли грустные мысли, о том что сошьют из моей кожи.

Речь бесноватого священника наконец приобрела какую то ясность. "И тогда Светлый Бог Урр разделил мир на две равные половины: сторону света и сторону тьмы… И было светлой стороне дано имя Тшепайс и отдана она была во власть праведников. Да не оскудеет род властителей Тшеп, и пусть вечно сияет золотом его трон… Но сказал князь тьмы, да не назовем мы его по имени, в ответ свое слово. И сказал он: наступит время, когда будет дуть ветер с запада 37 дней подряд, и наполнит он сердца людей тревогой. И явится в Тшеп черный человек, посланый мной, и имя ему будет Афрадор. И с ним будут силы тьмы которые охранят его от меча, яда и палача… И поведет он за собой тех, чья вера слаба и тех, в чьих вена течет другая кровь. И будет Тшеп захвачен и осквернен и три недели будет он во власти Афрадора, а затем падет в руинах… Так сказал тот, кого мы не назовем по имени… Бойтесь черного человека который прийдет с запада."

Он подсыпал серо-зеленого порошка в курительницы, стоящие в моей клетке, клубы дурманящего дыма скрыли меня от окружающего мира, и я потерял сознание.

Голова, плечи, спина и колени упираются в стенки моей новой тюрьмы, более похожей на поставленный стоймя гроб. Та куча железа, цепей и кандалов, которая свисает с меня и приковывает стенкам отнюдь не делает мое положение более удобным. Единственное, что мне сейчас остается — вспоминать, или пытаться вспоминать прошлые миры. Огненные или ледяные, покрытые океаном или пустыней, миры вечного дня и миры вечной ночи… Но везде боль и кровь, пытки и смерть тех кто были твоими друзьями. Я и сам сотни раз умирал, но всякий раз оказывался с полустертой памятью в еще одном мире, переполненом болью и слезами. О'Моо за что мне этот дар! Но разве я не могу выбирать? Разве не я всякий раз, теряя последнюю каплю сознания произносил формулу Перехода? Разве я не боюсь черноты и безвестности смерти? Разве я никогда не просыпался с ужасной мыслью, что когда нибудь из под моих ног уйдет эта тропа вечных страданий? О'Моо — я не хочу умирать. О'Моо — неужели отдых это удел лишь мертвых?!

Когда долго смотришь в темноту то начинаешь видеть свет. Вот и я сейчас вижу перед собой мерцающую искорку. Это всего лишь галюцинация… Она растет. Вот это уже большой огненный круг. Я устал, меня накачали наркотиками, я все еще не отошел после Перехода — все это мне только кажется. И вот это уже огненная спираль, а на ее краю сидит седой длиннобородый старик в белых одеждах и грустно смотрит на меня усталыми глазами. Я понимаю, что он слишком много видел в своей жизни. Он поднимает костлявую руку и дотрагивается до моего лба. Боль уходит. — Ты служишь О'Моо? — спрашивает он тихим голосом. — Да, пока-что, — отвечает другой голос, похожий на голос самой пустыни. Обладатель этого голоса появляется из за спины старика. Как и я, он одет во все черное. Стар ли он? Сложно сказать… Его лицо изуродовано шрамами, тело настолько изувечено и искорежено, что он больше похож на сломаную куклу, чем на человека. Его молочно-белые глаза слепы, во всяком случае в обычном понимании этого слова, но я чувствую — они видят меня насквозь. — Запомни одно — говорит он своим жутким голосом — даже если тебе кажется что перед тобой лежит лишь один путь, у тебя всегда есть выбор. И от сделаного тобой выбора зависит судьба не только этого мира… И вот мои странные гости уходят, и я слышу третий голос, громкий и властный. — Иди ко мне. — Но я прикован к стене! Куда я могу идти? — Как можно приковать ТЕБЯ? Разве ты один из тех, кого может остановить холодное железо? Иди!

Я делаю шаг. Кандалы на руках и ногах вспыхивают алым огнем и искрами осыпаются на пол тюрьмы. Я ступаю в бушующий огневорот.

Продолжение в следующих номерах "Танелорна"

Мы решили поместить в нашем фэнзине анкету читателя. Нам бы очень хотелось, чтобы Вы серьезно ответили по возможности на все вопросы и прислали ответы любым удобным Вам способом (предпочтительнее связь через компьютерные сети FidoNet или InterNet). Мы ждем Ваших ответов и пожеланий! На основе полученных данных мы будем предполагать интересы читателей, а также составим своеобразный "хит-парад", который поместим в одном из выпусков "Танелорна". Заранее выражаем всем читателям благодарности.;-)