– Вместе у нас должно получиться, - сказал он, касаясь ее груди.
– В этом я уверен.

– Иногда я тоже в этом уверена. А больше всего на свете мне омерзительна именно уверенность.

– Выходи за меня, - предложил он.

– Как это мы опять вернулись к тому же?

– Я попросил тебя выйти за меня замуж.

– Не хочу нового разочарования.

– Я тебя не разочарую.

– Намеренно - конечно нет.

– Нельзя же жить, не попытавшись рискнуть.

– Я пробую.

– Это будет одинокая жизнь. Она поморщилась.

– Давай не будем портить день.

– Для меня он не испорчен.

– Ну, а для меня очень скоро испортится, если мы не переменим тему.

– О чем же более серьезном мы можем говорить? Она усмехнулась.

– По-моему, тебя сводит с ума моя грудь. Может, о ней и поговорим?

– Дженни, давай серьезно.

– А разве я не серьезна? Мне кажется, моя грудь вполне заслуживает того, чтобы говорить о ней часами, - Ты невозможна.

– Ладно, ладно. Не хочешь говорить о моей груди, не будем говорить о ней, как бы чудесна она ни была. Вместо этого - мы поговорим о твоем члене.

– Дженни.

– Мне хотелось бы попробовать его. Пока она говорила, его член затвердел, стал упругим.

– Биология победила, - констатировала она.
– - Ты распутница.

Она рассмеялась и попыталась сесть. Он снова повалил ее на спину.

– Я хочу его попробовать, - повторила она.

– Потом.

– Сейчас.

– Сначала я отделаюсь от тебя.

– И, как всегда, сделаешь все по-своему?

– На этот раз да. Я сильнее тебя.

– Теория самца!

– Как скажешь.
– Он целовал ее плечи, грудь, руки, ее пупок и бедра. Мягко провел носом по пушистым волосам внизу живота.

Она вздрогнула и заметила:

– Ты прав. Женщина первой должна получить удовольствие.

Он поднял голову и улыбнулся ей. Улыбка у него была обаятельная, совсем мальчишеская. Глаза такие чистые, такие голубые и теплые, что она почувствовала, что растворяется в них.

"Какой ты восхитительный мужчина!" - подумала она. Голоса горного леса затихали, она слышала лишь биение своего сердца. Такой прекрасный, такой желанный, такой нежный мужчина. Очень, очень нежный.

Дом стоял на Юнион-роуд, в одном квартале от городской площади. Бунгало с белой отделкой. Очень миленький домик. Окна с зелеными рамами и такими же ставнями. Под навесом крыльцо со скамейками вдоль перил и ярко-зеленым полом. С одной стороны перила заканчивались частой решеткой до потолка, которую увивал плющ, а с другой росли густые кусты сирени. Выложенная кирпичом дорожка был обсажена ноготками. Перед домом - большая белая керамическая ваза с летуньями. Согласно табличке на декоративном фонарном столбе возле калитки домик принадлежал Маклииам.

В час дня Салсбери поднялся по трем ступенькам к входной двери. В руках у него был диктофон с прикрепленным к нему блокнотом. Он позвонил.

Пчелы жужжали в гроздьях цветущей сирени.

Увидев женщину, открывшую дверь, он удивился. Возможно, из-за того, что во дворе было столько цветов, или оттого, что все вокруг говорило о достатке и ухоженности, непохожей на результат работы одного нервного труженика, он ожидал, что чета Маклннов окажется пожилой. Парочка тощих старичков, которые любят возиться в своем садике, у которых нет внуков, нет нужды проводить время с ними, подозрительно поглядывая на них поверх очков. Однако открывшей дверь стройной блондинке с лицом того типа, который незаменим для рекламы косметики, было лет двадцать пять. Высокого роста, не хрупкая, но очень женственная, с ногами, как у танцовщицы из кордебалета, в шортах и бело-голубом свободном вязаном топике. Даже сквозь переплет дверного окна он разглядел, как она хорошо сложена, он никогда в жизни не касался такого упругого стройного тела.

Как обычно, столкнувшись с женщиной, похожей на тех, что переполняли его фантазии всю жизнь, он растерялся. Он уставился на нее, облизывая губы, и никак не мог придумать, что бы такое сказать.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? Он откашлялся.

– Меня зовут... Альберт Дейтон. Я нахожусь в городе с прошлой пятницы. Не знаю, слышали ли вы.., я провожу одно исследование, социологическое исследование. Я разговариваю с людьми...

– Я знаю, - кивнула она.
– Вчера днем вы заходили к Соломанам, это рядом.

– Правильно.
– Несмотря на то, что солнце пекло вовсю, Салсбери даже не вспотел, взяв подряд три интервью, но сейчас он чувствовал, как пот заструился у него по лбу.
– Я бы хотел побеседовать с вами и мистером Маклином, если вы уделите мне время. Полчаса было бы вполне достаточно. Там около сотни вопросов...

– Простите, - перебила она, - но моего мужа нет дома. Он работает весь день на лесопилке. Но в половине шестого он вернется домой.

Он взглянул на диктофон, решая, что делать.