В темноте белели одни глаза…

— Убили… Расстреляли почти в упор!

Аристарх Павлович механически дошел до стены сарая, уперся головой и замер.

— Кто? — спросил глухо.

— Неизвестно, — проронил незнакомец. — Какой-то солдатик из Таманской дивизии.

Аристарх Павлович повернулся спиной к стене и медленно сполз по ней, опустившись на корточки. Глаза привыкали к темноте, но сознание протестовало…

— Ты был с ним?

— С ним был… На моих глазах убили, — сипло объяснил он. — Вышел с мегафоном, звать стал… На ступенях и лег. Из крупнокалиберного расстреляли, сволочи! В упор!

— Зачем вы полезли в этот Белый дом?! — взорвался Аристарх Павлович. — Командиры, офицеры!.. Это же загон, бойня!

— Никто не ожидал такого зверства, отец…

— Тебя как зовут?

— Николай…

— Так вот, Коля… — хрипло заговорил Аристарх Павлович. — Всю жизнь живу в этом городке, в провинции, и в политике плохо разбираюсь. И в политиках тоже… Но ты им в лица посмотри! Я ушам не верю, да глаза-то есть. Ну посмотри ты на них! Заткни уши и смотри!.. Покажи мне хоть одно доброе лицо, в котором бы душа светилась! — Он замолк, сглотнул ком. — Что теперь… После драки кулаками не машут. Сгубили Алешу… Эх, что же вы натворили, ребята! Слез-то сколько будет теперь…

— Прости, отец, — вымолвил Николай. — Мы все равно победили зверя… Это должно было случиться в России. Не в Белом доме, так в другом. Пока ведь кровью не умоемся — не прозреем. У нас же все мордой об лавку…

— Ладно, Коля, — Аристарх Павлович поднялся. — Ты мне скажи, где теперь тело искать? У кого спросить?

— В списках погибших его нет… Придется смотреть в моргах, среди неопознанных.

Аристарх Павлович стиснул зубы.

— Что же ты не посмотрел, коли живым вышел?

Николай опустил плечи:

— Мне нельзя объявляться. Я в других списках… Нас живыми не берут.

— Понятно, — после паузы проронил Аристарх Павлович. — Значит, и Алешу бы живым не брали?.. А что же ваших генералов под белы ручки выводили? Живых и здоровых?

— Не спрашивай меня об этом, отец! — вдруг выкрикнул Николай. — Я простой русский офицер… И в Белый дом пришел защищать Россию и Конституцию. И себя, чтоб мне не плевали в лицо мои дети! И отвечу только за себя…

Аристарх Павлович приобнял его, вздохнул:

— Ну, извини… Не знал, что больное место.

— Если можешь, отец, укрой нас хотя бы на неделю, — попросил Николай. — Троих… Один ранен. Пулю достали, а рана гноится… Только не в доме. Алексей говорил, в лесу аэродром есть какой-то…

— Есть, — подтвердил Аристарх Павлович. — Да теперь уж скоро не будет, скоро все прахом пойдет.

— Через неделю уйдем, — заверил Николай. — В тепле отлежаться, рану почистить и температуру сбить…

— Он идти может?

— Да мы на машине…

— Пешком пойдем, — Аристарх Павлович оторвался от стены, сделал несколько шагов. — Ждите здесь, за сараем… Скажи мне еще раз, где Алеша?

— Не веришь?..

Аристарх Павлович пошел к дому, поднялся на крыльцо. Валентина Ильинишна стояла за балками лесов с ружьем в руках. Он отнял ружье, обнял ее, повел в дом.

— Аннушка нашлась, — сообщила она. — В Москве, у мамы…

Едва они вошли, навстречу бросился Олег, злой и счастливый одновременно:

— Представляешь, отец, сволочи какие! Телеграмма из Москвы пришла в семь часов! Не принесли! Доставщики ворон боятся!..

Он увидел лицо Аристарха Павловича, осекся и попятился.

Не раздеваясь, Аристарх Павлович встал посередине зала, посмотрел на Олега, на Валентину Ильинишну и остановил взгляд на Екатерине: язык не поворачивался, будто он вновь потерял дар речи…

От вокзала они добирались на такси и по пути заехали на рынок, накупили овощей, фруктов, солений и мяса, так что едва взошли на двенадцатый этаж — дом был новый и лифт еще не работал. И сразу же принялись за дело. В необжитой квартире было пусто и неуютно, однако замкнутое пространство и железная дверь с сейфовым замком успокоили и расслабили Аннушку. На кухне оказался новенький холодильник и стол с четырьмя табуретами, в спальне — недорогой диван и два кресла в зале. Но временность жилья и его скромность не смутили ее.

— Мне нравится, — сказала она. — И хорошо, что двенадцатый этаж, к небу ближе… А чья это квартира?

— Конспиративная, — обронил он.

Она хотела еще что-то спросить и, видимо, вспомнила их сегодняшнее положение, понятливо замолчала.

— Мы устроим пир на двоих, — заявил Кирилл. — Это пир во время чумы, но у нас есть причина.

— Да, — согласилась Аннушка. — Мы впервые остались вдвоем…

— Жалко, что не взяли свадебного платья, — Кирилл обнял ее. — Я его так и не видел…