— Понимаю.

Итак, Джек был беден. Намек Гриффина ее уязвил, хотя она и сама не могла объяснить почему.

— И где же он живет, когда его нет в городе?

— Там, куда его пошлют.

— Пошлют? — эхом отозвалась она. — Куда?

— Туда, где его способности могут найти себе лучшее применение.

Энн протянула было руку за оставшейся половинкой печенья, но передумала. Ей совсем расхотелось есть.

— О каких способностях вы говорите?

Улыбка Гриффина сделалась жесткой.

— Я говорю о заданиях, за которые никто, кроме него, не возьмется, потому что ни у кого больше не хватит на это духа, и которые почти наверняка чреваты для него гибелью.

Энн глубоко вздохнула. Услышанное привело ее в ужас.

— И кто поручает ему эти задания?

— Главным образом Джеймисон, — отозвался ее собеседник равнодушно. Склонившись над подносом, он смахнул салфеткой крошки. — Вы уже кончили, мэм?

Его родной отец? Энн и раньше понимала, что почти ничего не знает о Джеке, но даже представить себе не могла, как мало ей о нем известно.

— Что же это за человек, что заставляет своего сына раз за разом рисковать?

— Настоящее чудовище, мэм. — Гриффин выпрямился, глядя на нее с плохо скрываемым злорадством. — В славную вы вошли семейку, не находите?

— Но почему Джек на это соглашается? — Слова сорвались у нее с языка прежде, чем она успела приказать себе замолчать.

— Да потому, что он человек привычный. Таков уж он есть, вернее, таким его сделал Джеймисон. Он взял к себе мальчишку из работного дома и решил воспитать по своему образу и подобию. — По мере продолжения рассказа хрипотца в голосе Гриффина становилась все заметнее, а выражение, лица делалось все суровее. — Он держал парня в ежовых рукавицах и силой выбивал из его души все доброе и светлое до тех пор, пока тот совсем не ожесточился. А когда детство осталось позади… — Гриффин замолчал, плотно сжав губы, потом продолжил с явной неохотой: — Когда все осталось позади и Джек повзрослел, Джеймисон получил в свое распоряжение идеального бойца против любого противника.

Его слова резкой болью отдались в сердце Энн. Боже милостивый! Бедное дитя. Бедный мальчуган.

— И это еще не самое худшее из того, что сделал с ним Джеймисон.

Энн перевела дух и отрицательно покачала головой, хотя трудно было сказать, к кому относилось это движение — то ли к Гриффину с его откровениями, то ли к Джеймисону.

— Он заставил мальчишку думать, будто тот проклят, обречен гореть в аду уже за одно только свое появление на свет. Когда-то полковник был убежден в этом так же твердо, как мы с вами убеждены в том, что у нас есть твердь под ногами. И я не уверен, что он до сих пор так не думает.

— Но зачем это понадобилось Джеймисону? Как можно так обращаться с собственным сыном?

— Он полагал, что имеет на это право. Когда речь идет о таком человеке, как Джеймисон, искать иные причины нет смысла.

— А почему вы мне об этом рассказываете? — спросила Энн. Ей хотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать больше никаких ужасов. — Почему?

Гриффин не удостоил ее ответом. Он только смерил ее мрачным взглядом, после чего продолжал:

— Полковник отнюдь не такое воплощение зла, как может показаться. Вы знаете, что он когда-то спас жизнь мне и еще четверым моим друзьям? Он готов пожертвовать собой ради людей, которых знать не знает.

Гриффин подошел к Энн поближе. Его взгляд был суровым, но в голосе чувствовалась скрытая теплота.

— Мы все тогда работали на Джеймисона, — продолжал он, — хотя сами об этом не догадывались. Нашей задачей было собирать из первых рук сведения о войсках Наполеона и затем разными путями переправлять их в Лондон. Нас поймали, — при этом воспоминании он невольно поежился, — и лягушатники [23] уже хотели было вздернуть нас, как шпионов. Услышав об этом, Джек предложил им сделку: его жизнь в обмен на наши. — Гриффин улыбнулся. — О, можете мне поверить, они с радостью ухватились за это предложение. Джек Сьюард был для них как бельмо на глазу с самого начала войны. За его голову была назначена награда, достойная коронованной особы.

Гордость, прозвучавшая в его голосе, заставила ее содрогнуться.

— Итак, они согласились на его условия, и Джек устроил так, чтобы они не смогли отвертеться от этой сделки. Он оказался у них в лагере, а мы вышли на свободу.

— А что было потом? — спросила она.

— Они повесили Джека. — Прежняя беззаботность исчезла из его голоса. — Повесили, понимаете ли вы это? Нам не удалось прорвать их укрепления достаточно быстро. Полторы сотни людей против двадцати, и мы не успели добраться до него вовремя. — Шотландец уставился на нее с таким видом, словно она знает ответ на эту загадку и умышленно его скрывает. — Почему? — продолжал он. — Мы знали, что численное превосходство на нашей стороне. Французы все равно собирались сдаться по всей линии фронта, и тем не менее они его вздернули. Вы никогда не задавались вопросом, откуда у вашего мужа эта хрипотца в голосе? Ему пришлось целых две минуты болтаться на виселице, прежде чем я вынул его из петли.

Его лицо исказилось от нечеловеческой боли. Только звук слабого дыхания Энн нарушал тишину.

— Зачем я вам обо всем этом рассказываю? — бросил Гриффин ей в лицо ее же вопрос. — Я просто хотел вас предостеречь. Джек Сьюард каким-то непостижимым образом ухитрился сохранить порядочность, которую его отец не смог в нем убить, как бы ни старался. Но вы — другое дело, — продолжал он, словно пронзая ее взглядом. — Я не хочу, чтобы парень лишился последнего, что у него есть. И если это случится, мэм, я убью вас собственными руками.