Неожиданно Тиваникси заметил:

– Предупреждаю тебя. Лорд Боарийи. Сбор теперь имеет семь настоящих Седьмых.

Ннанджи поднял глаза и улыбнулся.

Боарийи вскинул бровь, заставив сморщиться красную полоску на лбу.

– Так что, мне лучше потренироваться в фехтовании?

– Определенно! Лорд Джансилуи подтвердит это. Да еще все тридцать девять Шестых. Ты их уже всех побил, мой сеньор Ннанджи?

Порозовев, Ннанджи кивнул и улыбнулся.

– Я боюсь приглашения, – продолжал Тиваникси, – думаю, оно произойдет со дня на день.

– Ты льстишь мне, милорд? Кастелян покачал головой.

– Нет, я видел тебя вблизи. Удивлюсь, если смогу побить тебя сейчас.

Уолли улыбнулся про себя. Лесть, но близко к правде. Джансилуи был новоиспеченным Седьмым, теперь, наверное, таким стал Ннанджи. Потом пришел Зоарийи, извинившись за опоздание, и совет начался. Совет семи Седьмых сбора.

Уолли пустил по кругу бокалы для тостов.

– Лорд Боарийи, – начал он, – мы слышали твой отчет и видели твоих пленников. Поздравляем тебя еще раз с блестящим началом действий. Теперь, думаю, мы должны рассказать тебе о наших достижениях. Короткий отчет, если тебе будет угодно. Ннанджи?

Устроившись поудобнее на стуле, он дал им возможность похвастаться: Ннанджи – своими шпионами, Зоарийи – катапультами, Тиваникси – его кавалерией, Джансилуи – луками и единственными двумя соколами, которых удалось найти. Шестой из людей Боарийи превратил его отряд в команду гуерильяс, ножеметателей, убийц-душителей с закрытыми лицами, способных проползти в темноте по берегу и взять порт.

Уолли чувствовал огромное удовлетворение. Он продвинул сбор на тысячи лет вперед – от греческих фаланг до средневековья. Колдуны все же находились уже в эпохе раннего Ренессанса – на несколько веков дальше, но он непрерывно сокращал дистанцию. Он мог, например, уже концентрировать свои силы, колдуны этого не умели. Один к пятидесяти, что скоро они сравняются.

Впрочем, все это было тщетно. Очень скоро он оглушит их неожиданными новостями. Как они примут их? Как их примет Ннанджи?

Втайне Уолли торжествовал. Мысль о штурме городов не пугала его. Мечущие расплавленную смолу катапульты ничуть не хуже пушек колдунов. На какой бы город они ни пошли, скоро он окажется в руинах, население поредеет. Боарийи поймал восемь колдунов живыми и убил шестерых, потеряв всего одного человека. Он привез десять одежд колдунов, набитых драгоценными вещицами, которые Уолли еще не выбрал времени рассмотреть. Еще семеро убитых! Добавить сюда еще Тарру с его «бесчестными воинами», добавить пиратов… Уолли Смит начинал приближаться к уровню величайших убийц. Но хотя эти воины и думать не захотят о переговорах, он сможет доказать им, что сейчас это единственная надежда.

Они кончили.

– Благодарю, – сказал он, – можно было бы пригласить колдунов все это послушать!

Они посмеялись, нимало не догадываясь, как серьезно он говорил.

– Теперь, милорды, ваши предложения! Он снова сел и дал им возможность строить планы. Они были неглупы. Теперь, когда он разбудил их умственные способности, они могли предлагать планы кампаний не хуже его самого. Конечно, Тиваникси хотел пустить в ход кавалерию, да и каждый из них тут же сбился на свою специальность. Но довольно быстро они договорились и выработали неплохую стратегию. Гуерильяс высадятся в ночи, когда не могут летать голуби, и займут деревушки, ближайшие к выбранному городу. Они окружат подходы к нему. Кавалерия высадится на пристани, войдет в город, займет порт и запрет колдунов в их логове, прежде чем они догадаются, что были атакованы. К тому времени будут налажены катапульты, и настоящая атака начнется.

Уолли встал и принес вина подкрепиться. Потом снова вернулся к очагу, потому что теперь ему требовались все виды превосходства, включая физические.

– Это были хорошие новости. Теперь же, Лорд Линумино, расскажи нам о финансах.

Это был не совсем честный ход – скинуть все на верного адъютанта.

Здоровенный воин мрачно воззрился на свои колени.

– Финансы очень плохи и становятся все хуже, милорды. Мы еще можем покрывать ежедневные расходы, но у нас нет денег на подготовку к атаке.

На пятерых лицах было написано потрясение. Двенадцать глаз сверлили Уолли.

– Боюсь, что это правда, – сказал он, – на самом деле дела еще хуже. Думаю, мы не сможем даже покрывать ежедневные расходы. Я отказался от нашей доли в портовой пошлине.

– Почему? – спросил обескураженный Ннанджи.

– Потому что беднота на грани голода. В ответ – шесть недоуменных взглядов. Экономика была им недоступна, впрочем, сам он тоже не очень был в ней силен.

– Да, эти деньги мы отбирали, чувствуя, что они все равно взимались незаконно и шли не в городские кошельки. Они шли в копилки, и одна из них – под столом старейшин. Да, они – паразиты. Но они – богатые паразиты, милорды. Они нанимают слуг, покупают рабов и вещи, пользуются услугами. Мы заставили их отказаться от всего этого, вот бедным ничего и не досталось.

На шести лицах все то же непонимание.

– Посмотрим с другой точки зрения, – продолжал он, – город Каср закупает провизию на стороне, правильно? Он берет ее в обмен на то, что производит сам – ткани, горшки, инструменты, веревки и так далее. Теперь же сбор привел тысячи ртов с хорошим аппетитом, но продукция при этом не увеличилась. Да, мы покупали лошадей, древесину и тому подобные вещи, но снова на стороне. Золото ушло из города и не вернулось.

– Но какое это имеет отношение к бедным? – сердито спросил Зоарийи. – Бедные не видят золота. Уолли взглянул на него: