Когда старший следователь отошел к умывальнику, он немедленно последовал за ним.

— А как вас зовут, можно поинтересоваться?

— Все тебе надо знать, — усмехнулся Вельяминов.

Следователи — самые терпеливые люди на свете. Если ненавидишь и презираешь человека, невозможно наладить с ним контакт, разговорить. Поэтому профессионалы — те, кто уповает на свое искусство, а не на пыточный арсенал и психическое давление — волей-неволей приучают себя снисходительно относиться к людским порокам.

Большинство нормальных мужиков в лучшем случае брезгливо отвернулись бы от «голубого», но Вельяминов совершенно спокойно мог общаться и не с такими экземплярами.

— Вы тоже много чего хотите знать, — заметил гомик, приторно улыбаясь.

— Работа такая.

— Вы из ГУОПа? У вас, наверно, и форма есть? Обожаю людей в форме.

Вельяминов поднес к «сушилке» мокрые ладони — она заработала.

— Приятно слышать, что кто-то нас любит. Тем кого любишь, надо помогать.

— Я весь ваш: душой и телом, — молодой человек попытался коснуться руки Вельяминова.

— Давай все-таки о душе, — остановил его порыв следователь. — Мне нужен здесь, в «Калахари» свой человек. Человек чуткий, внимательный к мелочам. Ты же знаешь, возможности у нас большие. Ничье старание не остается незамеченным.

— Вы представляете, какой это риск? — молодой человек мельком взглянул в зеркало и заправил прядь волос за ухо.

— Все в разумных пределах. Я не призываю тебя бросаться грудью на амбразуру.

— Я люблю продавать себя. Но у любого товара есть цена. Кстати, меня зовут Роберт. А то мы собираемся заключать серьезную сделку, не зная друг друга по имени.

— Отложим разговор об оплате до следующего раза. Все-таки я не хозяин частной фирмы, прими это во внимание.

— Что именно ты хотел бы знать?

— Для начала: куда делись Жора и второй бармен?

Собеседник Вельяминова выразительно закатил глаза к небу.

— А если конкретнее.

— Отложим до следующего раза.

— Меня это не устраивает.

— Хорошо. Вы смотрели когда-нибудь программу «Железная маска»? Ток-шоу с собеседником, который прячет свое лицо.

— Слышал, что есть такая.

— Пусть сделают со мной передачу. Хочу поведать народу о своей интимной жизни.

— Такого персонажа они и без меня с руками отхватят.

— Я уже пробовал — не пролезешь. Сказали, что моя сексуальная ориентация никого не поразит. «Если бы с трупами сношался — еще так сяк.»

— Ладно попробуем протолкнуть. Не на этой неделе, так на следующей…

— Их шлепнули прямо здесь, в подвале. Их и еще троих «тяжеловесов», которых Жора таскал с собой. Администрация хочет замять дело, иначе репутации клуба конец.

Вельяминов вспомнил любезность коротышки. Да, не вовремя он свалился им на голову. Тут послышались шаги по коридору — кто-то явно направлялся к двери в туалет.

— Говори быстрее.

— Мужик с прокопченным лицом. Похож на моряка или десантника, лет под сорок… Все, я исчезаю, а то за ноги подвесят.

Роберт юркнул в одну из кабин. В сущности, Вельяминов услышал почти все, что хотел на сегодня. Итак, герой прежний. Этому человеку нипочем свидетели, четкие следы, отпечатки пальцев. Он делает свое дело.

Старший следователь вернулся к своему столику.

Пепельницу успели поменять, убрали пустую чашку. Он посидел минуту-другую, разглядывая танцующих, потом подошел к стойке.

Бармен быстро закруглился со сложными манипуляциями по поводу очередного коктейля и, обернувшись к самому нежелательному из гостей, изобразил величайшее внимание. — — У вас отличный кофе. Дайте еще одну чашку.

Сколько с меня?

Рассчитавшись, Вельяминов остался сидеть за стойкой. Он не хотел сразу по возвращении из туалета развивать бурную деятельность. Перспективный информатор должен был оставаться в тени.

За спиной бармена светились добрых три сотни бутылок, зеркала удваивали их количество. Этикетки блистали, стараясь выскочить на первый план, привлечь к себе внимание. Содержимое тоже выглядело разнообразным: кристально-прозрачное, золотистое, травянисто-зеленое, классического коньячного цвета.

Бармен работал четко: смешивал, подбрасывал щипцами лед, выдавал запечатанные соломинки и сдачу. Его руки сами знали, что делать, их хозяин мог позволить себе поболтать с завсегдатаями, посмеяться над свежим анекдотом, отвлечься на красивую девушку.