– Тень, – сказала она. – Какая же ты сволочь. Грязный убийца.

– Ты уверена, что знаешь этого человека, милая? – спросил Чад. Ему явно было не по себе.

Одри Бертон поглядела на него недоверчиво.

– Ты что, с ума сошел? Да он много лет работал у Робби. Его потаскушка-жена была моей лучшей подругой. Его же разыскивают за убийство. Мне пришлось отвечать на вопросы. Он беглый преступник.

Она явно перебарщивала: голос у нее дрожал от едва подавляемой истерики, и она с рыданиями выплевывала слова, будто актриса мыльной оперы, метящая на «Эмили» за дневную программу. «Вот тебе и поцелуйная кузина», – подумал Тень, на которого этот спектакль не произвел особого впечатления.

Никто в баре не произнес ни слова. Чад Муллиган поднял глаза на Тень.

– Вероятно, здесь какая-то ошибка. Уверен, мы во всем разберемся, – рассудительно сказал он, а потом обратился к собравшимся: – Все в порядке. Волноваться не о чем. Мы во всем разберемся. Все в порядке. – Затем снова повернулся к Тени: – Выйдем на минутку, Майк.

Спокойствие и компетентность произвели на Тень должное впечатление.

– Конечно, – согласился он.

Тут он почувствовал, как кто-то трогает его за локоть, и, обернувшись, увидел Сэм. Тень улыбнулся ей, насколько мог, ободрительно.

Сэм же поглядела сначала на Тень, потом на уставившихся на них завсегдатаев бара и сказала Одри Бертон:

– Не знаю, кто ты. Но. Ты. Такая. Сука.

А потом поднялась на цыпочки, притянула к себе Тень и крепко поцеловала его в губы, притиснула свой рот к его – как показалось Тени, на несколько минут, но учитывая, что время, казалось, внезапно замедлилось, это вполне могли быть и несколько секунд.

Странный вышел поцелуй, подумалось Тени, когда ее губы прижались к его: он предназначался не ему. Он предназначался жителям города, так Сэм давала понять, на чьей она стороне. Это было как размахивать флагом. Она еще не успела отстраниться, а Тень уже понял, что он ей даже не нравится – ну, во всяком случае, не настолько.

И все же, давным-давно, еще маленьким мальчиком, он читал одну историю: историю о путнике, который, поскользнувшись, упал в пропасть, на тропе его ждали тигры-людоеды, внизу – острые скалы; но ему удалось уцепиться за выступ и держаться за него изо всех сил. Возле него на выступе рос кустик земляники, а внизу и вверху ждала верная смерть. «Что ему делать теперь?» – спрашивалось в истории.

А ответ был таков: «Есть землянику».

Мальчишкой он не видел смысла в этой байке. А вот сейчас понял. Поэтому он закрыл глаза и стал целоваться, не чувствуя ничего, кроме губ Сэм, сладких, как дикая земляника.

– Пошли, Майк, – твердо сказал Чад Муллиган. – Пожалуйста. Давай разберемся со всем на улице.

Сэм отстранилась. Она облизнула губы и улыбнулась, но эта улыбка так и не коснулась ее глаз.

– Неплохо, – сказала она. – Для парня ты хорошо целуешься. Ладно, идите поиграйте на улице, – тут она повернулась к Одри Бертон, – но ты… Ты все равно сука.

Тень бросил Сэм ключи от машины, которые она поймала одной рукой. Пройдя через бар, он вышел на улицу, а за ним по пятам вышел Чад Муллиган. Пошел снег, крупные снежинки мягко кружились в свете неоновой вывески бара.

– Ну что, поговорим? – спросил Чад. Одри последовала за ними и на тротуар. Вид у нее такой, словно она собирается завопить снова.

– Он убил двоих, Чад, – заявила она. – Ко мне приходили из ФБР. Он психопат. Если хочешь, я пойду с тобой в участок.

– Вы причинили уже достаточно неприятностей, мэм, – сказал Тень, голос у него, даже на его собственный взгляд, звучал устало. – Пожалуйста, уходите.

– Чад? Ты это слышал? Он мне угрожал! – заорала Одри.

– Возвращайся в бар, Одри, – сказал Чад Муллиган. Она как будто собиралась спорить, но потом, сжав губы так, что они побелели, исчезла за дверью «Бака».

– Хочешь добавить что-нибудь к ее словам? – спросил Чад Муллиган.

– Я никого не убивал, – ответил Тень. Чад кивнул:

– Я тебе верю. Уверен, с этими обвинениями мы без труда разберемся. У меня ведь не будет с тобой проблем, а, Майк?

– Никаких, – ответил Тень. – Все это какая-то ошибка.

– Вот именно, – отозвался Чад. – Поэтому, думается, нам лучше поехать в мою контору и там во всем разобраться, что скажешь?

– Я арестован? – спросил Тень.

– Нет. Разве что ты сам хочешь, чтобы я тебя задержал. Думаю, ты пойдешь со мной из чувства гражданского долга, и мы все уладим.

Чад охлопал Тень, но оружия не нашел. Они сели в машину Муллигана. И снова Тень сидел сзади, глядя на мир через металлическую решетку. Он думал: «SOS! На помощь!» Он попытался мысленно подтолкнуть Муллигана, как когда-то подтолкнул копа в Чикаго – «Это твой старый приятель Майк Айнсель. Ты спас ему жизнь. Разве ты не понимаешь, как это глупо? Почему бы тебе не забыть о случившемся в баре?»

– Думаю, неплохо было тебя оттуда увезти, – сказал Чад. – Не хватало еще, чтобы какой-нибудь горлопан возомнил, будто ты убил Элисон Макговерн, и нам пришлось бы утихомиривать толпу линчевателей.