Туман клубился вокруг деревьев – там, где лето сражалось с зимой.

Маграт наблюдала за сборами эльфийского двора. Она разглядела фигурку Веренса, двигающуюся будто кукла, и матушку Ветровоск, привязанную к лошади королевы длинной веревкой.

Лошади перебирали копытами, разбрызгивая грязь. Их сбруи были украшены великим множеством серебряных колокольчиков.

Эльфы в замке, ночь духов и теней – все это стало лишь воспоминанием, а звон колокольчиков действовал на нервы, словно кто-то водил по ее зубам пилкой для ногтей.

Королева остановила кортеж в нескольких ярдах от Маграт.

– А, храбрая девушка, – улыбнулась она. – Пришла спасать жениха? Совсем одна? Как мило. Эй, кто-нибудь, убейте ее.

Эльф пришпорил коня и поднял свой меч. Маграт сильнее сжала боевой топор.

Где-то за ее спиной раздался щелчок арбалетной тетивы. Эльф дернулся, потом дернулся его напарник, скачущий следом. А стрела продолжала лететь, только отклонилась чуть в сторону, пролетая над одним из поверженных Плясунов.

Разномастная армия Шона Ягга бросилась в атаку из-за деревьев. За исключением Чудакулли, который отчаянно пытался перезарядить арбалет.

Данный поворот событий, казалось, ничуть не удивил королеву.

– Их же всего сотни четыре, – покачала головой она. – Ну, Эсме Ветровоск, что скажешь? Последняя героическая попытка? Как это прекрасно, правда? Мне нравится, как мыслят люди. Они мыслят так же, как поют.

– Слезай с лошади! – закричала Маграт.

Королева только улыбнулась ей.

Шон почувствовал это. Чудакулли почувствовал это. Думминг почувствовал это. На них наступали чары.

Эльфы боялись железа, но оно действовало лишь вблизи.

С эльфами сражаться нельзя – хотя бы потому, что ты куда более ничтожен, чем они. И это правильно. Ты – ничтожен. Они прекрасны. Они прекрасны, а ты – нет. Ты всегда будешь последним отобранным в команду, даже того толстяка с вечно сопливым носом взяли раньше тебя; правила игры тебе всегда сообщают только после того, как ты уже проиграл, а потом забывают растолковать новые правила; все самое интересное всегда происходит с другими людьми, но только не с тобой, и ты это знаешь. Все эти самоуничижающие чувства сливались воедино. С эльфом нельзя сражаться. Такое бесполезное, флегматичное, слишком человечное существо не способно победить, вселенная устроена иначе…

Как рассказывают охотники, иногда зверь сам выходит из кустов и стоит, словно ожидая, когда в него всадишь стрелу…

Маграт удалось лишь приподнять боевой топор, но потом рука ее безвольно повисла. Она опустила взгляд. Правильная реакция человека, стоящего перед эльфом – всепоглощающее чувство стыда. И она посмела грубо орать на столь прекрасное существо, как эльф…

Королева спешилась и направилась к ней.

– Не трогай ее! – рявкнула матушка.

Королева кивнула.

– Ты можешь сопротивляться, – сказала она, – но это все не важно. Мы захватим Ланкр без боя, и ты не в силах этому помешать. Посмотри на эту храбрую армию, разом превратившуюся в стадо баранов. Люди так фанатичны…

Матушка уставилась на свои башмаки.

– Пока я жива, тебе не править, – хмуро отозвалась она.

– Отныне все будет без обмана, – промолвила королева. – Глупые старухи, помахивающие пакетиками с конфетами, – все это в прошлом.

– Заметила, да? – усмехнулась матушка. – Но Гита хотела как лучше. Старая глупая курица. Не возражаешь, если я сяду?

– Конечно нет, – пожала плечами королева. – Ты же, в конце концов, старая женщина.

Она кивнула эльфам. Матушка, руки которой были все еще связаны, с благодарностью опустилась на камень.

– Особенность всех ведьм, – пояснила она. – Ведьмовство продлевает тебе жизнь, но не молодость, просто ты очень долго остаешься старой. А вы и вовсе не стареете, – добавила она.

– Да, мы не стареем.

– И тем не менее вас можно победить. Улыбка не исчезла с лица королевы, просто застыла – такую улыбку, как правило, видишь, когда человек не совсем понял смысл сказанного и теперь не знает, что ответить.

– Ты вмешалась в пьесу, – продолжала матушка. – Наверное, ты еще не осознала, что натворила. Пьесы и книги… за ними нужен глаз да глаз. Иначе они обратятся против тебя. И я об этом позабочусь.

Она дружески кивнула измазанному синей краской эльфу, облаченному в плохо выделанные шкуры.

– Верно, Душистый Горошек?

Королева нахмурилась:

– Ты ошибаешься, его зовут иначе.

– Увидим, – просияла счастливой улыбкой матушка Ветровоск. – Сейчас людей стало гораздо больше, многие живут в городах и об эльфах ничегошеньки не знают. И в головах у них – железо. Ты опоздала.