Между тем вдали от ликования своих подчиненных полковники Бертольд и Вильямс сидели в штабной палатке за небольшим раскладным столиком.

Они уже выпили на брудершафт и теперь были на «ты».

— Понимаешь, Сэм, поначалу я думал, что мы заплутали, — рассказывал Бертольд. — Колонны движутся вперед согласно маршруту, а ориентиров я не наблюдаю. Чешем вдоль пирамид дальше, а тут вдруг еще и радиообмен с командным пунктом прекратился.

— У нас было так же, — кивнул Вильямс.

— А потом — раз! Разведка докладывает: впереди до двух батальонов пехоты и полсотни боевых машин. Я ведь тогда не понял… Слушай, Сэм, давай еще по одной.

— Давай, Джон, — согласился Вильямс. Они выпили еще, и Бертольд продолжил свой рассказ:

— Ну так вот. Сцепились мы с ними — хорошо местность открытая. Я танки развернул, все сто пятьдесят единиц, да как ударили. Короче, смели их, и они побежали. Мы движемся дальше, и что ты думаешь, Сэм? Их трупы — это не трупы людей, это какие-то хвостатые гады, я тебе скажу.

Полковник Бертольд даже сморщился, вспоминая наружность своих неожиданных врагов.

— И оказалось, Сэм, что мы уже не на Пайторсе, где несли охранную службу, а на Орунелле. Ты знаешь такую планету?

— Никогда не слышал, — признался Вильямс.

— Вот и я тоже. И я даже не знаю, как называется эта планета.

— Ловус, — подсказал Вильямс.

— Точно?

— Точно. До нас здесь побывал целый полк. Пятьдесят второй егерский. Они полегли все, кроме одного сержанта. Он уцелел и, представь себе, дожил до глубокой старости и умер, успев научить местных жителей нашему языку.

— Да ты что? — удивился Бертольд, разливая еще по одной.

— Представь себе. У нас даже проводник есть. По-нашему очень хорошо говорит. Не знаю, что бы мы без него делали.

— Ну давай, что ли.

— Давай, — согласился Вильямс, и они снова выпили.

Закусив консервированным мясом и солеными овощами, полковники немного помолчали, а потом Вильямс поинтересовался:

— А как с охранением?

— С этим все нормально, Сэм. Из полутора тысяч солдат я потерял на Орунелле половину. Ну что ты хочешь, целая неделя непрекращающихся боев. Правда, разведчиков удалось сохранить. Теперь они у меня в охранении.

— А как попали сюда?

— Сам не знаю, Сэм, — признался Бертольд. — Топали к морю. Море у них там теплое очень. Я, честно говоря, даже не имел, точного плана действий.

— Понимаю.

— Ну и раз — опять перенеслись куда-то, но тут я уже заметил — по природе. Совсем другая растительность, запахи и все такое.

— Бой был?

— Не бой — пустяк. Восемь воздушных целей и до сотни пехоты. У нас двое убитых…

— Ты говорил, вы здесь только трое суток? — уточнил Вильямс.

— Да, еще даже неполных трое.

— Понятно. Ремонтная база есть?

— Есть. А что, технику нужно подлатать?

— Да, в «скаутах» масло неродное — с танков залитое, да и боекомплект у них на исходе.

— Сделаем, перезарядим, заправим. Обоз у нас в полном порядке. Сумели сберечь и теперь только за счет него и держимся.

В этот момент загудел сигнал вызова у рации Вильямса.

— Слушаю, — отозвался он.

— Сэр, мы уже разместились, — сообщила Саломея.

— Хорошо, девочки, отдыхайте. Завтра механики посмотрят ваши «скауты» — в полку есть мастерские.

— Отлично, сэр!

— Что-нибудь еще?

— Нет, сэр, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Салли.

— Честно говоря, я и не знал, что в имперской армии женщины служат в ударных частях, — сказал Бертольд.

— А у вас — нет?

— Нет. Только с бумажками, на интендантских службах и все такое… Небось проблем с этими бабами?

— Представь себе — нет. Они ветераны, по четвертому разу в кампании.

— Ты серьезно, Сэм? — удивился Бертольд.

— Вполне, Джонни. Ты бы видел, как они дерутся — до последнего патрона, сжав зубы и… В общем, давай выпьем за них.

— Давай, Сэм.

Они выпили еще и немного помолчали, прислушиваясь, как за тонкими стенами палатки все еще возбужденно переговариваются солдаты.

— Слушай, Сэмми, ты, говоришь, был на Конфине, — полковник Бертольд разлил остатки, а пустую флягу бросил на походную кровать.

— Был на Конфине, будь он неладен.

— А где стояла твоя часть во время войны?

— Какой войны, Джон?

— Ну как же, мы воевали — были врагами. Ликонский конфликт — помнишь? Полгода самой настоящей войны.

— Так это когда было, Джон.

— Да не так уж и давно. У меня там друга убило, поэтому для меня все как сейчас. Где ты тогда воевал, на западе или на южном фронте?