— Я пошутила, — начала оправдываться Клу, — это глупая, жестокая шутка. Этот чертов Хаген… Он как-то прикинул, какое будущее ждет нас, если мы с тобой в обнимочку отправимся в Содружество. Ну, чем мы сможем там заняться?..

— Не представляю, — признался Кугал и обнял ее.

— Мы так несхожи! — сказала Клу и освободилась из его рук. Кугал на мгновение словно прозрел, и в том чувстве, которое она, без сомнения, испытывала к нему, в самой сердцевине ему померещилось что-то темное, угловатое, отрицающее его любовь… — Несмотря на его топорные шутки, — добавила Клу, — Хаген прав в самом главном… Рано или поздно мы возненавидим друг друга… или еще хуже…

— В Афалии, — напомнил он, — физические различия не помешали нашей близости.

Она вновь отпрянула от него, отбежала и, опустив голову, направилась к замку. Засеменила, потом замерла, обернулась к Кугалу.

— В Афалии встретились два несчастных существа. Мы нуждались друг в друге, мы оба оказались битыми, оба были одиноки… Естественно, что между нами возникло влечение. Это было неизбежно. Но теперь все переменилось. Все кончено, Кугал! Я ухожу.

Он последовал за ней. Кугалу хватило нескольких гигантских шагов, чтобы догнать женщину, а ведь Клу изо всех сил помчалась к калитке, ведущей во дворцовые покои. Он остановился перед ней — серебристый лунный свет, пробившись сквозь листву, лежал на земле — и, словно сказочный лесной дух, обнял ее. Клу вздрогнула, вырвалась из объятий.

— Все, о чем ты говорила, это такие пустяки. Почему ты обижаешь меня, Клу? Почему?

— Фиан, — с трудом выговорила она.

— Ты решила не возвращаться ко мне из-за моего погибшего брата-близнеца?

— Он был больше чем брат.

— Да, конечно, его сознание было частью моего… Но он же умер!

— Я не соглашусь занять его место, — сказала она. — Никогда и ни за что!..

Клу мысленным толчком на мгновенье помутила его сознание, когда же Кугал пришел в себя, рядом никого не было, только ее шаль осталась у него в руках.

Бал, устроенный королем в честь гостей из Северной Америки, по правде говоря, не удался. Молодые американцы немного потанцевали, чуть-чуть выпили, отведали по кусочку сладостей, потом образовали кружок с прибывшими специалистами, приглашенными на праздник, и устроили что-то вроде производственного совещания. В полночь, когда веселье должно было быть в самом разгаре, зал оказался почти пуст, и оркестр играл для собственного развлечения. Оставшиеся гости, в основном люди, о чем-то долго и нудно спорили.

— Черт вас возьми! — прошептал Эйкен и побрел в фойе…

Там постоял, поиграл бровями и вышел на улицу. Внизу у парадной лестницы Йош Ватанабе и Раймо Хаккинен садились в экипаж.

— Собираетесь в кабак? — поинтересовался король. — Езжайте, езжайте, что тут поделаешь… Кого заманишь такой скукой.

Вид у Эйкена был мрачный.

— Хотели людей посмотреть, себя показать, — словно оправдываясь, сказал Йош. — Но прежде мы рассчитываем осмотреть восстановительные работы. Я уже давно не был в городе, каменщики, возможно, уже закончили кладку. Незапланированная проверка не даст людям расслабиться. Кроме того, там есть такой кабачок, называется «Русалка»…

Эйкен помахал им рукой.

— Ну что ж, удачи, ребята.

Он уже совсем собрался уйти, как Раймо, словно его что-то толкнуло, окликнул короля:

— Эйк, поехали с нами. Забудь на одну ночь об этом чертовом титуле.

— Я же вам все удовольствие испорчу!

— Так ты скинь эти монаршие регалии, — предложил Раймо.

— Так, что ли? — спросил Эйкен, подчиняясь неосознанному порыву. Его роскошное королевское одеяние исчезло. Теперь на ступенях стоял невысокий парнишка в потертых шортах цвета хаки, ношеной футболке с отпечатанной надписью «Далриада, команда по гонкам виндсерфинг», на ногах сандалии на рифленой подошве с ремешками, продетыми сквозь пальцы ног. На голове у короля красовалось драное соломенное сомбреро, скрывающее его приметное лицо, на шее — серебряное ожерелье.

— Залезай, паренек, — засмеялся Раймо. — Мы покажем тебе большой город.

Он ударил кнутом спокойного халикотерия, и они тронулись. Колеса простучали по брусчатке, уложенной на перекидном мосту, потом извилистая дорога повлекла их мимо парка к ближайшим городским кварталам. Уже издали из-за деревьев звучным крошевом долетали смех, выкрики гуляк, звонкие голоса торговцев, пронзительные голоса скрипок и флейт бродячих музыкантов.

Огромная овальная площадь была запружена народом, так что смирный халикотерий едва переставлял ноги. Большинство в толпе составляли люди, однако там разгуливали и высоченные тану, среди них Эйкен заметил и тех, кто, ссылаясь на неотложные дела, умолял его разрешить покинуть торжественный прием и бал. Все палатки, киоски и даже средних размеров магазины были открыты. Центр площади был занят выстроенными тылами друг к другу лавками, где торговали свободные ремесленники и самые богатые купцы. Чего только не было — от детских, вырезанных из дерева, игрушек до сувениров из эпохи Галактического Содружества.

— Что-то здесь не так. — Раймо поджал губы и покачал головой, затем щелкнул пальцами и тихо присвистнул. — Батюшки, а фирвулаги где, Йош? Помнишь, когда мы отправлялись с транспортом к Барделаску, их здесь было хоть пруд пруди. Куда ни посмотришь — везде эти чертовы духи!..

Йош глянул на короля, тот, нахмурившись, кивнул.

— Мороженое! Малиновое мороженое!.. — завывал кто-то гнусавым голосом в толпе.

— Звучит неплохо, — одобрительно заметил Раймо. Он поднялся с места возницы, свистнул и показал продавцу три пальца. Мороженщик радостно оскалился и поймал брошенную ему поверх голов монету. Раймо с помощью психокинетической силы вознес над толпой три рожка с мороженым и осторожно