— Я тоже! — вторила ему Ольга.

— Не дам мое честнее имя порчить. Прочить. Е-мое… Порочить не дам!

— Да! Не дадим! Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! — подтвердила она.

Кирилл икнул и растерянно уставился на сестру:

— Это что такое?

— Это песня, — пояснила Ольга и добавила, нерешительно пожав плечами: — Вроде бы.

— Не, — он помотал головой, — какая ж это песня? Вот я знаю песню! Мм… Я знаю много песен, правда! Сейчас.

Он покачался из стороны в сторону, а сестра в это время с огромным вниманием смотрела ему в рот.

— От улыбки станет всем светлей, от улыбки в небе радуга загнется! — затянул Кирилл и с досадой хлопнул себя по колену. — Нет! Запнется!

— Зажмется! — подсказала Ольга. Он недоверчиво сморщил нос.

— Дурацкая песня! — махнула рукой сестрица. — Давай вот эту споем, помнишь, бабушка ее всегда пела. Ну, про коня!

И они, закатывая глаза от восторга, заорали вразнобой, путая слова и сбиваясь с мотива:

— Ой, мороз, мороз, не морозь меня! Моего коня, ла-ла-ла. У меня жена ой красавица! Ждет меня с войны, ждет, печалится! Я приду с войны, ла-ла-ла, напою коня, обниму жену!

В этом месте Ольга, растрогавшись, принялась всхлипывать.

— Ты что, плачешь? — насторожился Кирилл и подполз к ней поближе.

Ковер, на котором разгоралась стихийная попойка, сбился в кучку и пополз за Кириллом. Он с досадой лягнул его, почувствовав некое неудобство передвижения.

Заметив его неловкие попытки освободиться, Ольга расстроилась окончательно и заревела в голос.

— Ты… ты… ты ногу вынь, — посоветовала она сквозь слезы.

— Какую ногу?

— Свою.

Он внимательно осмотрел собственные конечности, наполовину скрытые ковром, и задумался.

— Левую или правую?

— Обе! — рыдала Ольга.

Кое-как разобравшись, он дополз до нее, прижал к боку и стал убаюкивать.

— Ты не плачь, слышишь? Не надо плакать. Все будет хорошо.

— Не будет!

— Я тебя когда-нибудь обманывал? — спросил он сердито, точь-в-точь с интонацией «ты меня уважаешь?»

Ольга потрясла головой.

— Я замуж хочу, Кирилл! Мне тридцать два года, понимаешь?

— Нет, — честно ответил он.

— Я детей хочу, — попыталась внести ясность она. Это желание показалось ему вполне обоснованным. И о чем-то смутно напомнило. Кажется, он сам недавно думал на эту тему и примерно такими же словами. Или нет?

— Роди! Тьфу, рожай! — разрешил Кирилл. — Я буду дядей!

— А папой кто будет? — строго поинтересовалась Ольга.

Он огляделся, но достойных кандидатур поблизости не обнаружилось. Недостойных тоже.

Кирилл разочарованно присвистнул и потянулся к бокалу.

— Ну, пусть этот твой… Витя.

— Митя он. Да какой из него папа? Ну почему мне всегда попадаются одни козлодуи?

— Кто-кто? — уточнил Кирилл, едва не расплескав коньяк.

— Или это я коза? — пожала плечами сестра и тоже взялась за бокал.

— Нет, ты не коза! — убежденно возразил Кирилл. — Просто тебе не везет, вот и все. Ты еще не встретила свою эту… половинку.

Она закашлялась, и ему пришлось аккуратно постучать ей по спине, отчего Ольга ударилась носом об его коленку.

— Сила есть, ума не надо! Какая еще к черту половинка?! Ты мне тут еще про любовь расскажи!

— И расскажу! — упрямо заявил он, хотя сказать по этому поводу ему было нечего.

— Ну-ка, ну-ка, интересно послушать?

Она устроилась поудобней и сделала еще глоток. Кажется, зря. В голове было горячо и звонко, перед глазами что-то прыгало, а разговор пошел такой интересный, что требовалось сосредоточиться.

— Значит, так, — начал Кирилл и надолго замолчал. Ольга терпеливо ждала, но сидеть было неудобно, и она, вытянув ноги, прилегла к брату на колени. Прямо перед ней свесилась его голова с закрытыми глазами. Ольга хотела спросить, почему он закрыл глаза, и кто, собственно, будет рассказывать про любовь, и зачем так громко храпеть. Но ничего не спросила, а только всхлипнула в последний раз и тоже заснула.

Заснули они вместе, в обнимку, и на удивление быстро, хотя Алена подозревала, что всю ночь придется нести вахту у двери. Но потом махнула рукой.