Кирилл у нее за спиной пробурчал что-то невнятное.

— Ну, что ты насупился? — разозлилась Ольга. Весь день после Ромкиного звонка пошел насмарку, чтоб Ромке пусто было! Конечно, мы теперь люди деловые, круче не бывает, и плевать мы хотели, что к другу сестра приехала, с которой он, между прочим, несколько месяцев не виделся!

Надо встретиться, и все тут! Неотложные, блин, дела! В воскресенье!

А после встречи Кирилл приехал бледный, дерганый и теперь все время морщился, о чем-то сосредоточенно размышляя. И обед проглотил в один присест, даже не заметив, что Ольга слегка пересолила салат, а жаркое и вовсе подгорело.

Зато кофе выпил три чашки подряд.

Потом принялся куда-то звонить, что-то требовать, извиняться, а сам злился ужасно и ноздри раздувал, будто норовистый жеребец.

Звонки, должно быть, не дали никакого результата, и Кирилл, с отвращением отшвырнув от себя телефон, снова сел обедать. О том, что он только что слопал блюдо почерневшего мяса и тазик салата, Ольга решила не напоминать. Авось, поест побольше и успокоится. Но братец продолжал хмуриться и что-то бурчать себе под нос.

Все это время она развлекала его беседой, но это было то же самое, что пытаться разговорить, например, статую в городском саду.

Эти трудоголики в могилу ее сведут!

Тут Ольга хихикнула, внезапно вспомнив, что сама такая же.

— Кир, ну сделай лицо попроще, — нежно проворковала она и уселась рядом с ним на подлокотник кресла.

Брат внезапно с сильным раздражением хлопнул по другому подлокотнику и выкрикнул:

— Они что ж, меня за лоха держат? Думают, это им с рук сойдет?!

— Кир…

— Нет, ну какая наглость, а?! И главное — непонятно, на хрена я держу службу безопасности! Где эти дармоеды, спрашивается?

— Наверное, отдыхают в кругу семьи, — робко выдвинула предположение Ольга.

— Что? — встрепенулся Кирилл, словно только что заметил ее. — Ты о чем это?

— Я говорю, может, выпить надо? Расслабимся, а? Он недоуменно вскинул брови.

— Оль, ты извини, но мне ехать надо.

— Куда еще ехать? Ты обалдел совсем! Время — десятый час!

— Да? — удивился он.

Она сочувственно покачала головой.

— Заработался вусмерть! А говорят, это влюбленные часов не замечают. Кстати, Кирюш, ты еще не влюбился?

— А?

— Та-ак! Братец мой разлюбезный, все-таки стоит выпить! Может, начнешь разговаривать, как человек. А то слова из тебя не вытянешь.

Она решительно двинулась к бару.

— Оль, да не влюбился я, не влюбился, — торопливо ответил Кирилл, осознав, что если он и дальше будет молчать, сестрица действительно накачает его спиртным. — У меня на работе проблемы!

— А у кого их нет? — усмехнулась она, задумчиво перебирая бутылки. — Ты виски будешь или коньяк?

— Мартини я буду, — обреченно вздохнул Кирилл.

— Э, нет, это баловство. Давай уж вмажем по-серьезному.

И они вмазали. Первые полчаса Кирилл еще хорошо помнил, что должен найти того героя, который решился подделать его подпись. Найти и обезвредить. Заодно устроить разнос службе безопасности. И еще постараться не слишком затягивать процесс в суде. Вот чего ему не хватало для полного счастья, так это разборок с неизвестным прохиндеем, который по поддельным документами продал когда-то принадлежавший Кириллу торговый комплекс! Полная засада!

Где-то после пятого или шестого бокала коньяка вместо определенных планов на будущее осталась только горечь и острое чувство собственной неполноценности.

— Как же я прошляпил, а? И печать-то не украли, понимаешь, не украли, а только взяли попользоваться! Кретин, вот я кто, полный кретин! В сейфе, блин, запонки храню, а печать валяется себе где попало! И документы на нашем бланке отпечатаны, понимаешь? Во! Значит, пришли в гости, взяли что надо, и всех дел! А я теперь расхлебывай, по судам ходи. Мало мне геморроя!..

— …а я ей говорю, если Тимур вам что-то обещал, то с него и спрашивайте. Стой-ка, у тебя что, правда геморрой?!

Ольга всхлипнула и потянулась гладить несчастного братца по голове.

— Еще какой! — ловко увернувшись, простонал он. Ему не хотелось, чтобы его жалели. Он — сильный и умный, а временные трудности бывают у любого человека.

Кирилл предложил выпить за это, и после очередного глотка речь его наполнилась пафосом.

— Я их всех уделаю, ясно?!