Но сам Филип на это нисколько не рассчитывал. Он должен был отсидеть, хотя и, вероятнее всего, не слишком долго.

А после первых нескольких месяцев или лет его могут перевести в тюрьму с более мягкими условиями.

Когда они проходили мимо «Карлайла», Сэм пригласил ее подняться к нему, но Алекс отказалась. Она знала, что ему нельзя доверять. Дойдя до своего подъезда, она поцеловала Сэма в щеку и поблагодарила за приятный вечер. Алекс поднималась к себе притихшая и задумчивая. Ей о многом предстояло подумать, многое в себе понять.

Брок не спрашивал ее, где она была вчера вечером, но когда они на следующее утро встретились на работе, между ними явно было что-то не так. Казалось, он все знал, но просто не хотел ни о чем спрашивать. Наконец во время ленча он не выдержал:

— Ты ведь вчера вечером была с ним?

— С кем? — глупо переспросила Алекс, чувствуя, как сильно бьется ее сердце. Сандвич, который она ела, комом встал в ее горле. Она ненавидела себя за то, что врет ему.

— Со своим мужем, — холодно ответил Брок. Он все понял — чутье его не подвело.

— С Сэмом? — Алекс сделала паузу, придумывая, что бы соврать, но потом все же решила сказать правду. Она была многим обязана Броку и знала об этом. Но его ревность пугала ее — так же, как и те чувства, которые вот уже несколько дней раздирали ее на части. Хуже всего было то, что Алекс любила обоих. Она чувствовала себя в долгу перед Сэмом за прожитые вместе годы, а перед Броком — за последний год. Но как же она сама? Разве себе она ничего не должна? На этот вопрос она не могла ответить. — Он пригласил меня пообедать, чтобы поговорить об Аннабел… Я думала, что ты не будешь против.

Это была очередная ложь, и Брок это понимал. Она вела себя очень смущенно и неловко. Ей хотелось ненавидеть за это Сэма, но она не могла.

— Почему ты мне не сказала? — спросил ее Брок, обеспокоенный и несчастный.

— Потому что я боялась, что ты рассердишься, а мне хотелось с ним повидаться, — призналась Алекс. Говорить правду было трудно, но она знала, что должна это сделать.

— А почему ты хотела его увидеть?

— Потому что не увижу в течение долгого времени. Мне его жаль, и он, как ты выражаешься, до сих пор мой муж.

Алекс была смущена и огорчена. И взгляд ее свидетельствовал о том, что она многого не договаривает.

— Ты с ним целовалась? — Брок был не дурак. И его ревность выглядывала из всех дыр.

— Брок, остановись. — Она пыталась избежать его расспросов, но он ей не позволял.

— Ты мне не ответила. — Он давил на нее, пытаясь вытянуть из нее признание, и в конце концов она огрызнулась на него — в основном из чувства вины, но по большей части от гнева.

— Какое это имеет значение?

— Это имеет значение для меня.

Алекс даже спросила себя, не следил ли он за ними, но отбросила эту мысль.

— Да, мы целовались. Дальше что?

— Этот тип — настоящий сукин сын, — взорвался Брок, вскакивая и начиная мерить шагами ее кабинет. — Он отправляется в тюрьму и хочет связать тебя навеки. Что ему нужно?

Чтобы ты ждала его двадцать лет? Это будет очень мило с твоей стороны. Какой он замечательный человек, не правда ли?

Неужели ты не видишь, какой он эгоист?

— Да, ты прав, он эгоист. Но он не перестает от этого быть человеком, который напуган и по-своему любит меня.

— А ты его любишь?

— Я была его женой в течение восемнадцати лет, а это многого стоит. Хотя бы дружбы на всю жизнь. Я думаю, что он хочет просто помириться со мной перед тюрьмой, залечить старые раны и устроить свои дела. Он знает, что ему предстоит. Ведь он же подал на развод, разве ты забыл?

— А если он не сядет? — Брок внезапно обернулся к Алекс, совершенно поразив ее.

— Он не выберется из этого, Брок. У него нет никаких шансов, и ты это прекрасно знаешь.

— Но если это все-таки произойдет, ты останешься его женой? Ты вернешься к нему?

Это был трудный вопрос, на который Алекс не хотелось отвечать. Не столько из-за Сэма, сколько из-за себя самой. У него не было никаких возможностей избежать тюрьмы. Она знала это так же хорошо, как сам Сэм. Филип Смит не оставил им никаких иллюзий. Но дело было не в том, сядет Сэм или нет. Все было гораздо сложнее.