–  И чтобы больше никакой суеты, - одышливо проговорил Игорек.
– Морды - равнодушные… Даже если вдруг начнут убивать…

Тем временем с песка осторожно приподнялся кто-то, тоже, видать, не из простых, и, учтя горький опыт предшественника, двинулся навстречу, не распрямляя спины. Впрочем, как вскоре выяснилось, он бы и не смог ее распрямить при всем желании, ибо лет ему было порядочно. Колдун? Жрец? Седая, курчавая, как у негра, башка и такая же бороденка. На тощей шее болтаются какие-то ожерелья. Комиссар, короче. Фурманов.

Со страхом взглянул, пробираясь мимо, на распростершегося ничком вождя, ссутулился еще сильнее и, безошибочно угадав главного, остановился перед неподвижно стоящим Игорьком. Тот молчал. Остальные - тоже. Морды, как ведено, равнодушные…

Заговорил. Нараспев, со старческим дребезжанием в голосе. Андрей с Владом рискнули покоситься на Игорька и увидели, что друг и наставник растерян. Вот он поднял ладонь, и жрец испуганно смолк.

–  Таа-буу, - старательно растягивая гласные, произнес Игорек, плавно указывая на лазейку. Голос его звучал хрипловато.

Жрец не понял.

–  Таа-туу.
– Теперь палец Игорька был направлен на спиральную татуировку, как бы обматывающую соски дряхлого туземца.

Тот испуганно взялся за грудь.

–  Маитаи?
– уже несколько более отрывисто спросил Игорек, выбросив руку в сторону убитого.
– Арики маитаи?

На морщинистом темном лице жреца проступило смятение.

–  Ч-черт!
– почти не разжимая губ, устало проговорил Игорек.
– А Полинезия ли это вообще?

–  Как не Полинезия? А что?

–  А пес его знает! Могло и к микронезийцам занести… Ладно. Попробуем еще раз… - И он, по возможности напевно, произнес несколько слов подряд.

Жрец вслушивался с отчаянием и тряс головой.

–  Все!
– обессиленно сказал Игорек.
– Мой словарь исчерпан… Что будем делать?

Как бы в ответ на его вопрос престарелый комиссар, не спуская с Игорька робких искательных глаз, указал на резного идола. Трое переглянулись. Отступать в лазейку было теперь неразумно, а удалятся от нее - страшновато.

–  Ну что? Пойдем, раз приглашают.

–  Я сейчас в куртке испекусь, - жалобно предупредил Андрей.
– Может, разденемся? Игорек подумал.

–  Только не до трусов. И как можно торжественней… Не раздевайся, но разоблачайся, понял?

Разоблачась и торжественно отправив куртки в воздушную лазейку, приблизились к идолу. Черная тряпица в скрюченных ручонках резного божка при ближайшем рассмотрении оказалась рваной лыжной шапочкой покойного Сувенира. Так уничтожаются улики…

Подобострастно склонясь, жрец (или кто он там?) простер розовые обезьяньи ладошки к истукану. Влад оглянулся на лежащих воинов. Все наблюдали за происходящим со страхом и надеждой.

–  Чего он хочет?

–  Дотронуться просит, - догадался Андрей.

–  Хм… - Игорек нахмурился, прикинул - и, решившись, огладил резьбу. Вслед за ним совершали руковозложение и Влад с Андреем.

В тот же миг жрец распрямил, насколько мог, искривленный годами позвоночник, вскинул длани и издал протяжный ликующий вопль. Воины разом вскочили с песка. Сохранить равнодушие на мордах пришельцам так и не удалось. К счастью, нехорошие их предчувствия не сбылись. Благоговейно склонив головы, туземцы потянулись цепочкой к удостоившемуся прикосновения истукану. Проходя мимо поверженного вождя, отворачивались с презрением.

–  Вовремя ты его, - осторожно заметил Андрей.

–  3-заткнись!
– брызнув слюной, оборвал Игорек,

Домой вернулись поздно. Или рано. Смотря с какой стороны на это дело взглянуть. Там солнце погружалось в океан, а тут завязывался рассвет. «Макаров» вместе с гильзами и негодным патроном оставлять на острове побоялись - и, засунув все в целлофановый пакет, прикопали в углу подвальчика.

Когда добрались до пятиэтажки, непривычно бледный Игорек разрешил принять по стопке, но не более того. Вот кофе - да, кофе - пожалуйста, в любых количествах…

Поставили чайник.

Хозяин нажал кнопку диктофона, и в обшарпанную комнатку, ставшую еще непригляднее после исчезновения части книг со стеллажа, ворвался отдаленный гул прибоя и шорох пальмовой рощи.

–  Тахи… - услужливо продребезжал жрец.

–  Та-хи, - старательно повторил за ним голос Игорька.
– Пальма…

–  Вроде бы записалось, - угрюмо вымолвил настоящий Игорек, выключая диктофон.
– Ладно. С этим - потом.

Ссутулился, замолчал.

–  Игорек, - несколько даже приниженно обратился к нему Андрей.
– А ты вообще воевал?