–  А спросят, что мы тут делаем?

–  Да никто не спросит! Скажешь в крайнем случае, что я вас нанял.

–  Какой же дурак по весне подвал копает? Картошку-то зимой хранят!

Игорек поморщился, озабоченно потрогал щеку.

–  Слушай, Андрей, не усложняй ты жизнь - себе и нам! Ко мне здесь все уже привыкли, считают тронутым… А репутация, брат, великое дело!

Как в воду глядел Игорек. Любопытствующих не нашлось… А было на что посмотреть. Слаборазличимая лазейка при малейшем неловком движении скусывала то рукоятку лопаты, то целый бок одного из землекопов. Со стороны это, наверное, должно было восприниматься по меньшей мере страшновато…

Работодатель объявился лишь часам к шести, когда коробка из обломков досок, кусков линолеума и распиленных отсыревших древесно-стружечных плит, служивших когда-то основой паркета, была установлена. Бог его знает, насколько разбирался Игорек в истории, но психолог он, кажется, был неплохой.

К концу работы ребята испачкались и вымотались до такой степени, что предаваться самоедству и тем более горевать о каком-то там Сувенире сил уже просто не оставалось. Вскоре вернулось и чувство юмора - отважились зубоскалить. Самого Игорька теперь промеж собой иначе как эксплуататором даже и не называли.

Эксплуататор принес им пожрать и сообщил, что с крышкой все в порядке - сварена. Осталось принести.

–  А вот где бы руки вымыть?
– задумчиво молвил Влад.

–  То есть как где?
– весело удивился Андрей - В лагуне.

И безбоязненно ткнул пальцем в облачко дрожащего воздуха, забранное теперь с четырех сторон кусками древесно-стружечных плит и прочего. Палец размыло по вторую фалангу.

–  О!
– сказал Андрей, округлив голубенькие глаза.
– Идея! Там и перекусим! Искупаемся заодно.

После этого бестактного предложения Влада тут же накрыло воспоминаниями о вчерашнем.

На желтоватом морщинистом лице Игорька также обозначилось сомнение.

–  Ну не здесь же, в конце концов!
– нажал Андрей.
– В антисанитарных условиях!

Действительно, условия в балке были не для приема пищи: сырость, грязь, откуда-то тянуло дохлятиной…

–  Черти вы полосатые!
– сказал в сердцах Игорек.
– Давайте хоть верх сначала настелим, крышку поставим.

–  А кто увидит?

–  Скорее всего никто. Но зря-то зачем рисковать?

Андрей задумался.

–  Да принесем пару реек, положим накрест! А сверху - линолеума кусок. Там вон еще обрывков полно осталось! Будем вылезать - поду мают: внутри сидели.

На том и порешили.

Над атоллом занимался рассвет. Взорвался, зашумел, загрохотал прибой. Брызнуло в глаза встающее из-за океана солнце. Проморгавшись, Игорек (он лез последним) внимательно осмотрелся. Вроде бы за истекшие сутки на острове ничего не изменилось… И очень плохо, что не изменилось! Морщинистое лицо Игорька дернулось болезненно: под низко склоненной пальмовой кроной он углядел вчерашнюю пустую бутылку из-под водки. Резная плоская дубина валялась рядом. Хотел окликнуть Влада, но тот уже оцепенел, беспомощно уставясь на орудие убийства. Опять из обморока вынимать…

Решительным шагом Игорек приблизился к беспечно брошенной улике, поднял и что было сил швырнул в сторону лагуны. Почти докинул…

–  Вопросы будут?
– бешено проклокотал он, поворачиваясь к ребятам. Нахмурился, смягчился.
– Короче, чтобы покаянных этих морд я больше не видел… Ты еще к батюшке сбегай - на исповедь! Историю они перекраивать собрались!
– С желчной гримасой Игорек сбросил с плеча туго набитый рюкзачок.
– С такими-то личиками!.. А на будущее запомните: любой малейший поворот истории - это сотни тысяч трупов! Сотни!

В напряженном молчании разделись, искупались в лагуне (по дороге Игорек снова подобрал дубину и зашвырнул еще дальше), после чего распаковали рюкзак и, расстелив в пальмовой тени драный тоненький плед, приступили к трапезе.

–  Кстати, насчет батюшки я не шучу… - хмуро заметил Игорек.
– Имей в виду, Влад: церковь у нас со времен Петра в случае государственной измены на тайну исповеди - плевать хотела! Сначала в охранку стучали, потом, надо полагать, в Госбезопасность. Не исключено, что стук идет по сей день. Так что учти…

В ответ Влад лишь скривил свой и без того кривоватый рот. К святой и равноапостольной православной церкви он относился ничуть не лучше, чем к коммунистической партии. Но в любом случае жесткая отповедь Игорька подействовала на вчерашнего убийцу живительно. Да и жрать хотелось…

Вскоре Влад уже оклемался настолько, что смог принять участие в беседе.

–  Игорек, - негромко позвал он.
– Так вы это с Андреем насчет прошлого… серьезно или как?

–  Да черт его знает… - с искренним недоумением молвил Игорек.
– Похоже на то, но… прямых свидетельств я пока не вижу. Конечно, дай бог, чтобы это оказалась именно древняя Полинезия.