— Датчики обратной связи подключены. Система функционирует в автоматическом режиме. У вас есть возможность прервать действие активных программ.

Шевцов слушал спокойный, приятный голос, не зная, как отреагировать на него.

— Что произойдет, если я прерву действие программ?

— Автопилот в автоматическом режиме проложит обратный курс. Мы вернемся к месту постоянной дислокации, — пояснил голос.

«То есть машина будет двигаться в обратном направлении? Туда, откуда пришли сонмища подобных ей механизмов?» — обожгла разум Антона догадка.

— Я могу позвать своих друзей? — с некоторым опасением спросил он.

— Внешняя аудиосистема включена. Говорите.

— Дилиан, Шашир, идите сюда! Забирайтесь внутрь механизма!

На экранах обзора было видно, как человек и инсект после некоторого колебания с опаской приблизились к люку и заглянули внутрь.

— Господин, ты жив? — раздался хриплый, взволнованный шепот Ортеги.

— Жив. Залезайте!

Машина скользила в полуметре от поверхности земли, в автоматическом режиме повторяя все неровности рельефа, ни разу не сбившись с курса, не натолкнувшись на препятствие, придерживаясь наикратчайшего расстояния между пробитыми в метрике межмирья брешами.

Неведомые… или прочно позабытые чувства и мысли тревожили рассудок, порождая вопросы, ответы на которые, как надеялся Антон, откроются в конечном пункте их пути.

Только где он? Тонкая курсовая нить, проложенная по замысловатой и малопонятной схеме, вела через десятки миров, уходя в такие глубины мироздания, где, возможно, никогда не бывал ни один человек.

А как же тогда машины? Они ведь созданы людьми?

Ортега, которым владели схожие чувства, пробрался по узкому проходу между двумя рядами наклонных капсул и сел во второе кресло рядом с Шевцовым. Посмотрев на приборные панели, он перевел взгляд на обзорные экраны, где простиралась панорама очередной искаженной реальности.

— Как ты думаешь, кого мы встретим в конце пути?

Антон пожал плечами. Он мысленно задавался тем же вопросом.

— Надеюсь, что людей. Только не знаю, какими они будут.

— В смысле?

— Тот, кто отправил машины на разрушение миров и захват их обитателей, преследовал определенную цель. Не думаю, что это доброе побуждение.

— Верно. Ты хочешь вступить с ним в бой?

— Я хочу понять, что происходит. Глупо верить в догмы об абсолютных злодеях. Я кое-что вспомнил, Дилиан, и могу поклясться — их не бывает. Но у любого явления есть породившая его причина и смысл.

— Ты так странно рассуждаешь, что мне непонятны твои слова… Что ты вспомнил? Я никогда не видел тебя таким.

— Смерть, Дилиан. Собственную смерть.

— Ты умирал?

— Если верить воспоминаниям — да. Это произошло очень давно, в абсолютно ином мире. Могу рассказать, если хочешь…

— Пожалуй, не нужно. Хотя я не понимаю: разве можно умереть, а затем воскреснуть?

— Я сам многого не понимаю. Но сила тех эмоций… — Антон говорил задумчиво, уже не обращаясь к Дилиану, скорее высказывая вслух терзавшие его мысли. — Я пережил за несколько минут столько, что хватило бы на целую жизнь. Ты можешь поверить, что когда-то я жил, не имея даже представления о том, как следует обращаться с оружием?

— Нет, — покачал головой Ортега. — Не верю. Ты прирожденный воин.

— Боюсь, меня необратимо изменила смерть.

— Боишься? Разве быть воином, защищать свой дом, своих людей — это зазорно?

— Ты не понимаешь меня. Я не о том. Почему воспоминания никогда не приходили раньше, а вернулись именно сейчас, после вторжения машин? В чем причина? Я больше не могу оставаться прежним. Вся наша долгая жизнь кажется мне какой-то глупой насмешкой.

Дилиан лишь сокрушенно покачал головой.

— Поэтому ты не захотел восстанавливать разрушенный мир?

— Какой в этом смысл? — снова спросил Антон. — Какой смысл строить, зная: может быть, завтра они вернутся и вновь разрушат созданное? Да и неспроста все это…

— Хорошо, господин. — Привычное обращение прозвучало в устах преданного воина с неожиданной резкостью. — Я встану рядом с тобой и буду драться, куда бы ни завезла нас эта машина…

Он внезапно осекся — на обзорных экранах хмарь межмирья в очередной раз просветлела, но взгляду вдруг предстала совершенно необычная картина, непохожая на монотонные, приевшиеся пейзажи мертвых миров.

Они оказались среди сумеречного пространства, по которому, заключенная в знакомые берега пологих откосов, текла тоненькая река… нет, скорее ручеек, состоявший не из воды, как следовало ожидать, а из необъяснимого радужного сияния, словно по дну высохшего русла бежал ручеек света…

Механизм, подчиняясь заложенной в него программе, свернул к руслу.

— Антон, тебе не кажется, что мы заходим слишком далеко?

— Дилиан, повернуть назад я не смогу.

— Почему?