– И что же дальше?
– спросил дож.

– На берегу нас ждало стадо крылатых мулов, числом около шестидесяти. Их крылья похожи на лебединые. Называют их пегасами.

– Пегас...
– задумчиво проговорил ученый епископ.
– Об этом до нас дошли сведения еще от древних греков. Похоже, что греки действительно знали Офир.

– В Офире и в самом деле говорят по-гречески, - заявил старый купец.
– Я знаю немного греческий язык, потому что в каждом порту есть какой-нибудь вор с Крита или из Смирны.

– Это интересные вести, - пробормотал епископ.
– А что, жители Офира - христиане?

– Да простит мне бог, - ответил Фиальго, - но они настоящие язычники, монсеньер. Почитают некоего Аполлона, или как там его называют.

Енископ Порденонский покачал головой.

– Что ж, это согласуется. Вероятно, они - потомки греков, которых занесло туда морской бурей после завоевания Трои. Что же дальше?

– Дальше?
– заговорил Джованни Фиальго.
– Дальше - погрузили мы наше железо на этих крылатых ослов. Троим из нас мне, некоему Чико из Кадикса и Маноло Перейра из Коимбре дали крылатых коней, и вот, предводительствуемые офирскими воинами, мы полетели прямо на восток. Дорога длилась девять дней. Каждую ночь мы спускались на землю, чтобы пегасы могли попастись и напиться. Они питаются только асфоделиями и нарциссами.

– Видно, что греческого происхождения, - проворчал епископ.

– На девятый день мы увидели озеро, синее, как сапфир, продолжал старый купец.
– Мы спешились на его берегу. В озере водятся серебряные рыбы с рубиновыми глазами. А песок вокруг этого озера, ваша милость, состоит из одних жемчужин, крупных, как галька. Маноло пал наземь и начал загребать жемчуг полными горстями; и тут один из наших провожатых сказал, что это - отличный песок, из него в Офире жгут известь.

Дож широко раскрыл глаза.

– Известь из жемчуга! Поразительно!

– Потом нас повели в королевский дворец. Он весь был из алебастра, только крыша золотая, и она сияла, как солнце. Там нас приняла офирская королева, сидящая на хрустальном троне.

– Разве в Офире царствует женщина?
– удивился епископ.

– Да, монсеньер. Женщина ослепительной красоты, подобная некоей богине.

– Видимо, одна из амазонок, - задумчиво произнес епископ.

– А как другие женщины?
– с любопытством спросил дож. Понимаешь, я говорю о женщинах вообще - есть там красивые?

Корабельщик всплеснул руками.

– Ах, ваша милость, таких не было даже в Лиссабоне во времена моей юности!

Дож замахал рукой.

– Не болтай чепухи! Говорят, в Лиссабоне женщины черные, как кошки. Вот в Венеции, старик, в Венеции каких-нибудь тридцать лет назад - о, какие здесь были женщины! Прямо с полотен Тициана! * Так что же офирские женщины? Рассказывай...

– Я уже стар, ваша милость, - сказал Фиальго.
– Зато Маноло мог бы вам порассказать кое о чем, если бы его не убили мусульмане, захватившие нас у Балеар.

– А он многое мог бы рассказать?
– с интересом спросил дож.

– Матерь божия, - воскликнул купец.
– Вы бы даже не поверили, ваша милость. Скажу лишь, что за две недели нашего пребывания в Офире Маноло исхудал так, что его можно было вытряхнуть из собственных штанов.

– А что королева?

– На королеве был железный пояс и железные браслеты. "Говорят, у тебя есть железо, - сказала она мне.
– Арабские купцы иногда продают нам железо".

– Арабские купцы!
– вскричал дож, ударив кулаком по подлокотнику трона.
– Вот видите, эти бездельники выхватывают из-под носа все наши рынки! Мы не потерпим этого, дело касается высших интересов Венецианской республики! Железо в Офир должны поставлять только мы, и точка! Я дам тебе три корабля, Джованни, три корабля, наполненные железом.

Епископ поднял руку.

– Что же было дальше, Джованни?

– Королева предложила мне за железо золото того же веса.

– И ты, конечно, принял, разбойник!

– Нет, монсеньер. Я сказал, что продаю железо не на вес, а по объему.

– Правильно, - вставил епископ.
– Золото тяжелее.

– Особенно офирское, монсеньер. Оно в три раза тяжелее обычного и цвет имеет красный, как пламя. Тогда королева приказала выковать из золота такой же якорь, такие же гвозди, такие же цепи и такие же мечи, как наши, железные. Поэтому нам и пришлось подождать там неделю-другую.

– Зачем же им железо?
– удивился дож.

– Оно у них величайшая редкость, ваша милость, - ответил купец.
– Из него делают украшения и деньги. Железные гвозди они прячут в шкатулках как сокровище. Они утверждают, будто железо красивее золота.

Дож прикрыл глаза веками, похожими на веки индюка.

– Странно, - проворчал он.
– Это чрезвычайно странно, Джованни. Что же было потом?

– Потом все это золото погрузили на крылатых мулов и отправили нас тем же путем на побережье. Там мы снова сколотили наше судно золотыми гвоздями, повесили золотой якорь на золотую цепь. Порванные снасти и паруса мы заменили шелковыми и с попутным ветром отплыли домой.