Шрифт:
– Логично. Как всегда. Будущее предсказывал другим?
– Да, пару раз.
– Ну и как к этому люди относятся?
– Без восторга.
– Послушай, ты ведь одно время жил в Темногорске?
– Ну да, я здесь школу заканчивал.
– Погоди! Раньше, гораздо раньше, когда тебе было лет девять или десять, ты бывал в этом городе? Или в Пустосвятово?
– Ну да, летом, мама тогда диссертацию писала и отправила меня на все лето к отцу, мы сняли в Пустосвятово комнату. Только отец не разрешал без него в реке купаться, вода была слишком холодная, а течение – стремительное.
– Помнишь, как ты построил на берегу дом из песка, а ребятня его растоптала? – хитро прищурился колдун.
– Ну да… – Стен не понимал, куда клонит Роман. – Ты тоже топтал?
– Нет. Я просто много лет потом искал этот дом и наконец нашел. Узнаешь? – Он привстал, похлопал ладонью по стене. – Ты мне его предсказал.
– Не может быть!
– Точно!
Стен засмеялся и покачал головой: он верил и не верил Роману.
– У нас в Темногорске Аглая заявляет, что будущее видит, – продолжал колдун. – Но ей до тебя, как отсюда до Тихого океана. Слушай, Стен, покупай в Темногорске дом, предсказателем будешь. Я тебя в Синклит протащу. А историю ты и в нашей школе преподавать можешь.
– Роман, не шути. У меня эти видения из будущего, как озарения. А если намеренно хочу что-нибудь узнать, ничего не получается. Если можно так сказать, я предсказатель по вдохновению. Я ведь курс акций не всегда угадываю. Если вдохновения нет, ни черта не вижу.
– Это потому что дилетант. А как станешь профессионалом, так без всякого вдохновения начнешь работать. То есть когда вдохновение – это отлично. Но и без него тоже можно. Умение вывозит. Дефолт небось угадал?
– Угадал.
– Вот видишь – а говоришь, дилетант.
– Нет! – твердо заявил Стен. – Может так получиться, что я вдохновение растеряю, а умения твоего не приобрету. Что тогда? Пустота? Нет и нет. Уж лучше я дилетантом останусь. В отличие от тебя, мастера.
– Ожерелье с тобой срослось – значит, быть тебе профессионалом.
– Но не таким, как ты.
– Если сказать честно, я изхалтурился, Стен. Что-то не ладится у меня в жизни, – вдруг неожиданно даже для себя признался колдун. Никогда прежде он так не говорил и не думал даже. А теперь вдруг слова сами собой вырвались. – Сил так много, что, кажется, звезду с неба могу достать или сам звезду сотворить. А как за дело примусь – ничего не получается. Малости одни выходят. Не звезды – осколки жалкие. Скажи, почему? Я такое могу закрутить… Но нет. Всех несчастными делаю.
– Ну, положим, не всех, – уточнил Алексей и хлопнул его по плечу так, что колдун едва не опрокинулся со стула.
– Но мне-то самому плохо! Так плохо, что волком выть хочется!
– У тебя река есть, – напомнил Стен. – Разве этого мало?
– Да, река. Вспоминаю – радуюсь. А потом вновь тоска нападает.
– Это из-за Нади, – решил Алексей.
– Да, наверное. Я ее воскресить хотел. Но если сумел, если чудо случилось, то где она? Почему не со мной? Значит, она умерла? Так? То есть она была в кольце прошлого, и я, осел, не вытащил ее оттуда?
– Я не знаю, – честно признался Алексей. – Что ты делал весь этот год?
– Не помню, – Роман уронил голову на руки. – Я так устал, Лешка. Дышать даже тяжело – так устал. А мне еще столько вспомнить надо… Не успею, наверное. Или умру. Или надорвусь. – Он нисколечко не рисовался. Потому что чувствовал – дошел до края, до предела всяческих сил. Или, вернее, за этот предел перевалил. И, ничего – дышит, живет. Запредельно.
– Ты бы выспался, – посоветовала Лена.
– Не могу – наяву грежу. Должен успеть вспомнить все до Синклита. И еще должен спасти Чудодея. Эх, Лешка, если бы ты подсказал, как?
– Хотел бы, да не могу. Я же не видел ничего конкретного. Только Михаила Евгеньевича мертвого. Двор какой-то, ступени. И пес рядом бегает, листву носом роет. Похоже, что утро, туман…
– Плевал я на твои предсказания! – выкрикнул вдруг Роман и кинулся вон из дома.
Глава 4
Загадка обруча
Спасти Чудака, спасти вопреки всем предсказателям! Мало ли что пригрезилось наяву! Ну, предрек Алексей смерть Чудодею. И Аглая Всевидящая предсказала. Что из того? Изменим будущее, если прошлое не в нашей власти. Вон, Стеновскому когда-то привиделось, что Романа хоронят заживо. Так ведь не похоронили! Выбрался водный колдун из могилы, спасся, избег участи! И Чудодей избегнет. Надо лишь одно-единственное дело сделать, немыслимое, невозможное сотворить – четыре стихии вместе объединить и тогда – не властно ни прошлое, ни будущее над нами. Неопределенность. Да, да, четыре стихии – это неопределенность, и все дороги открыты, и все ветры тогда попутные, дожди теплые, земля щедрая, и огонь согревает в печи и дарит тебе свежий каравай хлеба.
Господин Вернон шагал прямиком по лужам. Ничего, мы еще повоюем, Вода-царица! Я не сдамся. Пол-Темногорска разнесу, а найду того, кто обручи проклятые делает.
Роман взбежал на крыльцо, нетерпеливо постучал в дверь Большерука. Послышалось шлепанье босых пяток, Данила Иванович явился на крыльце в застиранной майке и трикотажных штанах.
– Роман, что стряслось? – Большерук, кажется, смутился. – Ты проходи, вот сюда…
Он провел водного колдуна в знакомую уже гостиную.
– Знаешь, что опасность угрожает Чудодею? – спросил господин Вернон.