– Лукаш. Удачной охоты, Блез. Иди осторожно. Осторожно, осторожно. – Он засмеялся и встал:

– Будь уверена.

Прежде чем я успел понять, что происходит, Блез толкнул меня к двери, прямо в руки коротенького крепкого человека, одетого и раскрашенного так же, как и сам предводитель.

– Подготовь его, Фаррол. Он говорит, что он один из нас, к тому же он прекрасно знает дерзийцев. Посмотрим, умеет ли он сражаться.

– Погодите…

Но они не стали ждать. Фаррол с двумя женщинами сняли с меня башмаки и запачканные кровью штаны и облачили в черные, немного тесные мне одежды и черные сапоги, которые оказались несколько велики; потом они зачернили мне лицо углем и нарисовали на щеках два белых кинжала. Они завязали мои уже довольно длинные волосы в хвост, перехватив его ниткой черных бусин. Я спросил, в чем состоит план, но они только смеялись и говорили, что расскажут все на месте.

– Не ждал, что тебе так легко поверят, а? – Фаррол казался мне очень знакомым. Я был уверен, что это он был рядом с Блезом, когда отряд отступал из долины, но там я видел его только мельком. По его голосу я понял, что это он стоял с лошадьми, когда Блез подобрал меня после порки. Но этого тоже было недостаточно, чтобы объяснить, почему я его знаю. Он казался невысоким и плотным, но очень крепким и мускулистым. И тоже был эззарийцем, как и одна из женщин. Вторая, высокая хрупкая женщина по имени Яллин, была сузейнийкой. Она закрепила у меня на поясе перевязь для меча.

Прежде чем я сумел придумать достойный ответ, два десятка всадников, одетых и раскрашенных как и я, уже были на конях. Сейчас сложно было понять, кто они по происхождению, но, судя по глазам, здесь было человек пять эззарийцев и один уроженец Трида – никакой уголь не мог быть темнее его собственной кожи. В отряде имелось три всадницы.

Время шло к полудню. Перед конниками появился Блез, он повернулся лицом на север, куда из долины уходила грязная дорога. Потом описал руками широкий круг и закрыл ладонями лицо. От этого жеста по воздуху разошлись кольца заклятия, но я не смог понять, какого именно, и не услышал никаких слов. Всадники молча ждали, склонив головы, словно молясь своим богам. Ни слова не сказав, Блез взлетел в седло, и мы отправились в путь.

У выхода из долины ждало еще человек двадцать: мужчины, женщины и даже дети. Все они махали нам вслед, желая удачи. Там были манганарцы и сузейнийцы, тридская женщина и даже несколько кувайцев, почти все они казались совсем молодыми, не старше двадцати. Лишь трое эззарийцев были пожилыми и измученными, как Сэта. Меня кольнуло недоброе предчувствие.

Ехать пришлось между Блезом и Фарролом. Я никогда не был хорошим наездником, и, хотя Блезу с его товарищем тоже было далековато до мастерства Александра, по сравнению со мной они держались великолепно. Мне стало стыдно, всю дорогу я заботился только о том, чтобы держаться в седле более-менее прямо и не вывалиться на дорогу. Меня беспокоило то, что мы выехали так поздно и, судя по всему, собирались ехать далеко. Я понятия не имел, к чему стремится Блез, ведя отряд в сторону Кувайских холмов. Мне показалось, что прошло около часа, пока я освоился с ездой и смог наконец глядеть по сторонам. Пейзаж совершенно изменился. Мы были в сухом знойном краю, похожем на пшеничные поля Манганара. Наверное, Блез водит своих людей дальше, чем я мог подумать.

Прошло еще немного времени, и путь уже лежал по широким зеленым полям с одинокими холмами среди них. Ландшафт очень походил на земли у азахстанской границы, за которыми начинались бескрайние дюны родины Александра. Но это же невозможно. Если только я не заснул в седле и не проспал целый день, мы ехали не больше двух часов. Путь начался с юга, и солнце все еще стояло в зените. Тени от кустов терновника только-только начали удлиняться. Происходящее полностью противоречило моим познаниям в географии.

Блез привел нас в пересохшее русло реки, неожиданное углубление в плоской земле.

– Я нашел быстрый путь, но придется подождать темноты, – пояснил он. – Пока что обедать и отдыхать. Барон оставил всего полсотни человек для охраны каравана.

Остаток дня я провел за тем, что ходил вверх-вниз по берегу бывшей реки, стараясь не думать о пальцах демона, касавшихся моей крови, о чудовищных словах, зарастивших мою плоть, о холодных голубых глазах, видевших мою боль и кормившихся ею. Сэта была прекрасным лекарем. Возможно, это действительно ее заклятие, а не ее демона. Но эхо демонической музыки еще отдавалось у меня в ушах, и я не мог подобрать подходящую очистительную молитву, чтобы заглушить его. Все получилось случайно? Или это злой умысел?

Воины Блеза сидели в тени, некоторые спали, другие разговаривали, все они очень странно выглядели в своей боевой раскраске и с нитями черных бусин. Тридянин стащил с себя рубаху и, смеясь, предлагал бледнокожему манганарцу сделать то же самое, чтобы он мог выкрасить его тело в нормальный человеческий цвет. Двое стройных эззарийцев не старше восемнадцати играли в шашки, расставленные на расчерченном камне.

Блез и Фаррол сидели отдельно, споря о чем-то и чертя пальцами на земле. Фаррол что-то яростно доказывал. Надеясь понять, во что я ввязался, я поднялся на камень, чтобы видеть этих двоих, и провел ладонью перед лицом, перестраивая восприятие. Слух сразу же обострился.

– …упустить такой шанс, – говорил Фаррол. – Вывести Набоззи из игры – значит остановить торговлю в этих краях года на три. Здесь нет другого купца, который отважится занять его место.

– Мне это не нравится, – ответил Блез. – Вывести его из игры… нет уверенности, что место останется пустым, а так еще несколько набегов, и он сам выйдет из игры.

– Это ты так думаешь. У нас нет времени. Ты слишком долго колебался…

– Хватит! – Блез вскочил на ноги и отвернулся от коротенького человека. – Я сделал то, что должен был сделать, и я приму на себя все последствия. Нет причины бросаться куда-то очертя голову. Мы просто быстро появимся и быстро исчезнем. У нас будет час, может быть, два, прежде чем барон дождется подкрепления. План прежний.