–  Вас… Вы… - он откровенно трепетал и благоговел.
– Меня просили передать… Вот!..
– Он вытащил из кармана завернутый в газетку пакет.
– Там деньги, - сказал он и добавил, снизойдя на шепот: - Доллары! Посчитайте, пожалуйста!

Я небрежно сунул пакет в карман.

–  Нет, вы посчитайте!
– жалобно вскричал мужичок.
– Там же деньги, доллары!

–  Тише!
– сказал я ему.
– Вы привлекаете внимание!

–  Да, да, извините, я больше не буду!

Он понял, что допустил серьезный промах, возможно, поставил под угрозу нечто очень важное, касающееся судьбы России или даже персоны престолонаследника.

–  Я не подумал. Извините. Готов понести… Я шел весь день… Мне сказали, что нельзя пользоваться общественным транспортом, там воры, карманники, инородцы. Конечно, русские воровать не пойдут… Я шел через весь город, чтобы принести, вовремя принести… Я ведь не опоздал?
– Он с надеждой заглянул мне в глаза.

–  Нет, вы все сделали правильно, вас отметят. Как вас зовут?

–  Не надо! Зачем вы… Я - так, я ради дела…

–  Всякий труд должен быть вознагражден!
– веско сказал я.

Похоже, эта мысль была для него внове. Я разорвал газету и вытащил купюру в сто долларов.

–  Это - вам, за труды. Так как вас зовут?

–  Палыч, - тихо сказал он, неотрывно глядя на дензнак Соединенных Штатов Америки.
– Не надо имя… Зачем имя… Кто меня по имени-то… Просто, Палыч.

Он потянулся было к купюре, потом отдернул руку.

–  Я не возьму!
– сказал он дрожащим голосом.

–  Отчего же, вы заработали эти деньги, рисковали жизнью, сами же говорите - через весь город, пешком.

–  Я их внесу в партийную кассу!
– торжественно сказал он.

–  Давайте присядем, Палыч, - я снова взял его за рукав и насильно усадил в кресло.
– Мы же товарищи по партии, правда? И эти деньги я вам даю, как товарищ товарищу, именно вам, а не в партийную кассу. Вы знаете, я только что приехал в город, у меня здесь нет никого из знакомых и мне нужен человек, из наших, партийцев, которому я мог бы доверять. Вы меня понимаете, Палыч?

Он преданно слушал меня, наклонившись вперед и нервно перебирая пальцами.

–  Может возникнуть необходимость передать кому-нибудь записку, отнести что-то по нужному адресу, ну, мало ли что, вы понимаете? Поэтому мне нужен свой человек, так сказать, доверенное лицо. Вы мне подходите, и я даю вам деньги для того, чтобы вы оделись поприличнее и хорошо питались, мне нужен здоровый, работоспособный помощник.

Его лицо прояснилось, руки спокойно легли на колени, он выпрямился в кресле.

–  Это партийное задание?
– спросил он.

–  Это очень важное партийное задание и, к тому же, секретное. Вы понимаете, конспирация!

–  Понимаю, - серьезно сказал он.
– Никому ни слова. Даже товарищам из Комитета?

–  Особенно им! Есть вещи, не мне вас учить…

–  Конечно. Я все понял, - он решительным жестом взял деньги.
– Когда первое задание, товарищ Совков?

–  Оставьте мне телефон, я с вами свяжусь. Он продиктовал номер телефона, и, судя по цифрам, Палыч действительно шел через весь город, аж из Ульянки.

–  Я могу идти, товарищ Совков?

–  Да, вы свободны, благодарю за службу.

Он с достоинством поклонился и вышел из гостиницы. Швейцар дверь перед ним не открыл.

Человек, сидевший в дальнем углу холла, аккуратно сложил газетку и тоже поднялся. Я едва заметно кивнул головой - «хвост», присланный Годуновым, включился в работу…

* * *

Вечером я приехал в клуб «96», где была назначена встреча с Годуновым. У входа стояла очередь из людей разного пола и ориентации, мечтающих попасть в клуб.

Известный зарубежный певец давал здесь единственный концерт в городе. Я дисциплинированно встал в конец очереди и стал ждать. Спешить было особо некуда, а публика в очереди стояла прелюбопытная. Верзила Гоша, бдительно отсекающий членов клуба от простой, недостойной розово-голубого внимания публики, увидел меня, вышел из дверей и взял за руку.

–  Вас ждут!
– сказал он бархатным голосом и игриво подмигнул.

–  Дурашка, видишь, с кем надо трахаться, - сказал кто-то за моей спиной, - а мы с тобой все в очереди, в очереди…

Я легко добрался до комнаты, где мы встречались в прошлый раз, пройдя через зал ресторана практически незамеченным. Все внимание было устремлено на пустую эстраду, где ожидалось появление великой звезды гей-культуры…

А звезда сидела тем временем в компании Годунова и пила пиво с сардельками.