ПОДРАЖАНЬЕ ПЕРСИДСКОМУ Из-за слов твоих, как соловьи, Из-за слов твоих, как жемчуга, Звери дикие - слова мои, Шерсть на них, клыки у них, рога.

Я ведь безумным стал, красавица.

Ради щек твоих, ширазских роз, Краску щек моих утратил я, Ради золота твоих волос Золото мое рассыпал я.

Нагим и голым стал, красавица.

Для того, чтоб посмотреть хоть раз, Бирюза - твой взор или берилл, Семь ночей не закрывал я глаз, От дверей твоих не отходил.

С глазами полными крови стал, красавица.

Оттого, что дома ты всегда, Я не выхожу из кабака, Оттого, что честью ты горда, Тянется к ножу моя рука.

Площадным негодяем стал, красавица.

Если солнце есть и вечен Бог, То перешагнешь ты мой порог. [1919] Николай Гумилев. Стихотворения и поэмы. Москва: Современник, 1989.

ПЕРСИДСКАЯ МИНИАТЮРА Когда я кончу наконец Игру в cache-cache со смертью хмурой, То сделает меня Творец Персидскою миниатюрой.

И небо, точно бирюза, И принц, поднявший еле-еле Миндалевидные глаза На взлет девических качелей.

С копьем окровавленным шах, Стремящийся тропой неверной На киноварных высотах За улетающею серной.

И ни во сне, ни наяву Невиданные туберозы, И сладким вечером в траву Уже наклоненные лозы.

А на обратной стороне, Как облака Тибета чистой, Носить отрадно будет мне Значок великого артиста.

Благоухающий старик, Негоциант или придворный, Взглянув, меня полюбит вмиг Любовью острой и упорной.

Его однообразных дней Звездой я буду путеводной. Вино, любовниц и друзей Я заменю поочередно.

И вот когда я утолю, Без упоенья, без страданья, Старинную мечту мою Будить повсюду обожанье. [1919] Николай Гумилев. Стихотворения и поэмы. Москва: Современник, 1989.

ОЛЬГА "Эльга, Эльга!"- звучало над полями, Где ломали друг дру 1000 гу крестцы С голубыми, свирепыми глазами И жилистыми руками молодцы.

"Ольга, Ольга!"- вопили древляне С волосами желтыми, как мед, Выцарапывая в раскаленной бане Окровавленными ногтями ход.

И за дальними морями чужими Не уставала звенеть, То же звонкое вызванивая имя, Варяжская сталь в византийскую медь.

Все забыл я, что помнил ране, Христианские имена, И твое лишь имя, Ольга, для моей гортани Слаще самого старого вина.

Год за годом все неизбежней Запевают в крови века, Опьянен я тяжестью прежней Скандинавского костяка.

Древних ратей воин отсталый, К этой жизни затая вражду, Сумасшедших сводов Валгаллы, Славных битв и пиров я жду.

Вижу череп с брагой хмельною, Бычьи розовые хребты, И валькирией надо мною, Ольга, Ольга, кружишь ты. Николай Гумилев. Стихотворения и поэмы. Москва: Современник, 1989.

У ЦЫГАН Толстый, качался он, как в дурмане, Зубы блестели из-под хищных усов, На ярко-красном его доломане Сплетались узлы золотых шнуров.

Струна... И гортанный вопль... И сразу Сладостно так заныла кровь моя, Так убедительно поверил я рассказу Про иные, родные мне края.

Вещие струны - это жилы бычьи, Но горькой травой питались быки, Гортанный голос - жалобы девичьи Из-под зажимающей рот руки.

Пламя костра, пламя костра, колонны Красных стволов и оглушительный гик. Ржавые листья топчет гость влюбленный Кружащийся в толпе бенгальский тигр.

Капли крови текут с усов колючих, Томно ему, он сыт, он опьянел, Ах, здесь слишком много бубнов гремучих, Слишком много сладких, пахучих тел.

Мне ли видеть его в дыму сигарном, Где пробки хлопают, люди кричат, На мокром столе чубуком янтарным Злого сердца отстукивающим такт?

Мне, кто помнит его в струге алмазном, На убегающей к Творцу реке Грозою ангелов и сладким соблазном, С кровавой лилией в тонкой руке?

Девушка, что же ты? Ведь гость богатый, Встань перед ним, как комета в ночи. Сердце крылатое в груди косматой Вырви, вырви сердце и растопчи.

Шире, всё шире, кругами, кругами Ходи, ходи и рукой мани, Так пар вечерний плавает лугами, Когда за лесом огни и огни.

Вот струны-быки и слева и справа, Рога их - смерть, и мычанье - беда, У них на пастбище горькие травы, Колючий волчец, полынь, лебеда.

Хочет встать, не может... Кремень зубчатый, Зубчатый кремень, как гортанный крик, Под бархатной лапой, грозно подъятой, В его крылатое сердце проник.

Рухнул грудью, путая аксельбанты, Уже ни пить, ни смотреть нельзя, Засуетились официанты, Пьяного гостя унося.