Главный инженер подошел к краю мостика и бросил взгляд вдоль борта. С подветренной стороны вода была спокойней. Он напряг слух, пытаясь расслышать грохот волн, но слышал только рев ветра, навстречу которому «Левиафан» мчался со скоростью шестнадцать узлов.

Краем глаза он уловил какое-то движение и с изумлением увидел в нескольких футах от себя гигантского альбатроса, который парил рядом с кораблем и глядел на человека немигающим желтым глазом. Птица была огромной, и главный инженер заметил, что дальнее крыло альбатроса неуклюже свисает, а голова и шея напряжены от усталости. Он решил, что птицу искалечило штормом, и немного отступил, чтобы дать альбатросу приземлиться и отдохнуть.

Альбатрос подлетел поближе к перилам и осторожно прикоснулся к серому металлу перепончатыми лапами. Одним глазом он по-прежнему подозрительно глядел на главного инженера.

— Все в порядке, — пробормотал тот. — Я тебя обижать не буду.

Он оглянулся на ходовую рубку, но рулевой, сидевший за штурвалом, смотрел вперед по курсу.

Плоские лапы птицы устроились на широком поручне, и она попыталась сложить крылья. Правое крыло легло на свое место, но левое осталось полуоткрытым, торча под странным углом к туловищу. Альбатрос взмахнул искалеченным крылом, как будто пытаясь уложить его еще раз, но в этот момент порыв ветра лишил птицу равновесия. Она взмахнула другим крылом, чтобы не упасть, но слишком поздно. Ветер оторвал альбатроса от поручня. Пытаясь взлететь, он качался взад и вперед, отчаянно стараясь справиться с завихрениями воздуха вокруг корабля.

Инстинкты птицы делали свое дело. Она не сопротивлялась воздушному потоку, а пыталась парить в нем, держась подальше от путаницы проводов и антенн на мачте. Но искалеченное крыло предало птицу, и ее сильно ударило о высокую трубу. Кувыркаясь, как воздушный змей с оторванным хвостом, альбатрос упал в воду.

Главный инженер перегнулся через поручень и увидел, что альбатрос беспомощно барахтался в кильватерной волне. Он еще долго смотрел назад, хотя белое оперение давно исчезло в мутной пене...

На крыло мостика вышел капитан Огилви. Он был одет в серое пальто с высоким воротником и молочно-белый шелковый шарф.

— Доброе утро, Умник, — поздоровался капитан. — У меня для вас...

Главный инженер ощетинился и прервал капитана:

— Капитан Огилви, я хотел бы напомнить вам, что электростанция «Левиафана» производит достаточно энергии, чтобы снабжать ею крупный город. Электронное оборудование, установленное у вас на мостике, определяет ваше положение с точностью до дюйма; радар находит все корабли в радиусе шестидесяти миль; метеорологические приборы замечают каждое изменение погоды в полушарии, а телеметрическая установка позволяет вам общаться с любым местом земного шара.

— Для чего вы это перечисляете? — озадаченно осведомился Огилви.

— Просто так, капитан. Видите ли, поскольку в настоящее время именно я отвечаю за функционирование всех этих приборов, я бы предпочел, чтобы вы не называли меня «Умником», а обращались ко мне в соответствии с занимаемым мною положением.

Огилви наградил главного инженера своей самой любезной улыбкой.

— Тогда, вероятно, именно вам нужно сообщить, что всё электронные индикаторы носового давления испортились как раз в тот момент, когда на нас надвигается сильный шторм.

У главного инженера отвисла челюсть.

— Все?

— Все до последнего.

— Когда?

Главный инженер поспешно стал вспоминать схемы электрических соединений. Так, где Огилви видел стальные плиты и сочленения, образующие корпус корабля, резервуары для нефти и палубы, он видел десятки миль медной проволоки и кабеля, которые соединяли тысячи компонентов электронной и электрической систем. Без них корабль был бы плавучим куском железа.

Огилви усмехнулся.

— Не расстраивайтесь так, Умник. Это не так уж и важно.

— Не так уж и важно? — недоверчиво переспросил главный инженер. — Как вы без этих датчиков сможете узнать, что творится на носу? Ведь его отделяют от мостика пятьсот ярдов.

Улыбка исчезла с лица Огилви.

— Сэр, я начал плавать по морям пятьдесят лет назад, задолго до того, как изобрели радар, не говоря уж об индикаторах носового давления. И я без всяких индикаторов знаю, что творится у меня на носу.

— Все равно я должен немедленно починить их.

— Кроме того, я знаю, что не стоит полагаться на электронику в морском воздухе. Мы находимся не в лаборатории, а в океане.

Главный инженер за последние пятнадцать лет много раз слышал эти слова и в ответ предложил свой собственный афоризм:

— Электроника — это способ уменьшить размеры океана.

— Единственный способ уменьшить размеры океана — строить большие корабли, — возразил Огилви.

Главный инженер поспешил спуститься на лифте в рубку управления. Она была снабжена звукоизоляцией и кондиционерами воздуха, но ее пол дрожал от работающих рядом машин. Второй и третий помощники главного инженера собрались вокруг компьютерной системы поиска неисправностей, рассматривая узоры электрических волн, пробегающих по экранам осциллографов.