— Все зависит то того, на чьей Он стороне.

Харден растянулся в полоске тени от грота. Жаркое солнце припекало ему бока, но Ажарату управляла яхтой так умело, что полоска тени оставалась неподвижной. Ее взгляд то и дело перебегал с парусов на компас и на лицо Хардена.

— Говоря так, ты искушаешь судьбу.

Харден приподнялся, опершись на локоть.

— Мы проплыли более четырех тысяч миль без остановки — из них две тысячи за последние двенадцать дней — и пока что живы, а яхта цела. Мы уже давно искушаем судьбу.

— Лучше спи.

Грот слегка заполоскал. Харден забеспокоился, что парус мог растянуться от долгого употребления. Но прежде чем он открыл рот, Ажарату поправила парус.

— Спи, — улыбнулась она.

Харден заснул.

— В Монровию? — воскликнул пилот вертолета, вскинув голову на Огилви, как птица, заметившая приближающегося ястреба. — Какого черта мне делать в Монровии?

— Откровенно говоря, молодой человек, я буду очень рад, если вы продадите свой вертолет туземцам за пригоршню безделушек и сами останетесь там. «Левиафан» в вас не нуждается.

— Я даже не знаю, где это — Монровия, — запротестовал пилот.

— Второй офицер сообщит вам курс и частоту пеленга.

— Но капитан Брюс...

— Не он командует этим кораблем. Убирайтесь, сэр.

Огилви, стоя в крыле мостика, наблюдал, как боцман сопровождает пилота к его аппарату. Машина с жужжанием поднялась в воздух и растворилась в дымке над восточным горизонтом.

— Второй!

— Да, сэр!

— Когда он прибудет в Монровию?

— К 15.00.

Огилви посмотрел на часы. Осталось два часа. И еще час пилоту понадобится, чтобы сообщить в либерийский офис компании, что его выгнали с «Левиафана».

— Я буду у себя в каюте, когда позвонят из компании.

Второй офицер решил, что у него появился шанс войти в доверие к капитану, и сказал с заговорщицкой ухмылкой:

— Сэр, может быть, приказать боцману отключить коротковолновую связь?

— Чего ради?

Улыбка исчезла с лица офицера.

— Сэр, приборы... хм... их нужно проверить. Профилактика...

Огилви холодно посмотрел на юного офицера.

— Второй, когда вы станете командовать кораблем, то узнаете, почему капитан судна не отвечает ни перед кем, кроме Бога.

Второй офицер проглотил комок.

— Да, сэр.

На каменном лице Огилви внезапно появилась улыбка.

— Кроме того, второй, вы узнаете, что в подобных условиях вы едва ли станете бояться предстоящих объяснений.

Из компании позвонили, когда Огилви переодевался к обеду. Поскольку «Левиафан» на час отставал от гринвичского времени, Джеймс Брюс, должно быть, находился в своем доме в Суррее. Разговаривая с ним, Огилви смотрел из окна на спокойное тропическое море. Стюард застыл рядом с форменной рубашкой в руках, отвернув взгляд от бледного тела капитана.

— Слушаю вас, капитан Брюс.

— Седрик, из Монровии сообщают, что твой пилот сегодня прилетел туда.

— Спасибо, капитан Брюс. Я отмечу это в журнале.

— Седрик, может, перестанешь называть меня «капитан Брюс»?

В спокойном голосе Огилви появились жесткие нотки.

— Мне больше не нужен вертолет. Я проплыл мимо Хардена. Он остался у меня за кормой.

— Откуда ты это знаешь?

— Брюс, мы в море, и я знаю это.

— Седрик, у нас тут все взбесились. На этот раз ты зашел слишком далеко.

— Взять этот вертолет на борт было чертовски глупой идеей. Всякий раз, поднимаясь в воздух, он угрожал безопасности моего судна.

— "Левиафан" так же непоколебим, как аэродром, — раздраженно ответил Брюс.

— На вертолете не очень-то полетаешь при восьмибалльном шторме.

— Однако такой шторм не мешает вертолету, который доставляет тебе свежее мясо из Кейптауна.

— Так это двухмоторный «Сикорский». Он предназначен именно для таких условий, и пилотируют его парни, знающие свое дело. Никакого сравнения с этим комариком, который ты пытался мне навязать. Вертолет из Кейптауна один раз прилетает и улетает, а моя команда заслуживает почты и свежей пищи.

— Компания хочет, чтобы ты вернул вертолет.

Голос Огилви стал еще жестче.

— Если вертолет вернется на «Левиафан», я привяжу его к палубе и закую пилота в кандалы.

— Седрик...

— Ты мне веришь?

После недолгой паузы Брюс ответил:

— Да, Седрик, я тебе верю, но не знаю, понравится ли это директорам.

— Скажи своим директорам, что я нашел и устранил причину загрязнения топливных резервуаров, из-за которого «Левиафан» едва не сел на мель в Соленте. Скажи им, что мои рабочие починили вторую причальную лебедку. Скажи им, что я ликвидировал три десятка утечек пара в машинном отделении. А затем скажи им, что при плохой погоде вертолет бесполезен. И если эти сухопутные крысы поинтересуются, почему я говорю о плохой погоде, то можешь им напомнить, что «Левиафан» направляется к мысу Доброй Надежды, а в июле в тех краях зимний месяц.