— Может быть, — предложил Гриффин, — кинем жребий, стоит ли туда идти? В конце концов, все должно решаться голосованием — это главный принцип демократии…

— Вы посмотрите, — усмехнулся Джордан, — как рассуждает этот юнец! «Демократия»! Что ты в этом понимаешь? Молоко еще на губах не обсохло!

— Это ты еще не просох после вчерашнего, дядя Джордан! — съязвил Гриффин. — Я-то по крайней мере трезв.

— Что это значит? — угрожающе спросил Джордан.

— Ты сам отлично понимаешь, что это значит! — с вызовом ответил Гриффин. — Я, может быть, и молод, но не настолько, чтобы не видеть, что происходит…

— Прекратите! — Эймос грохнул по столу своей увесистой ладонью. — Не будем выяснять отношения. Вернемся лучше к разговору о золоте, а то вы двое и сами не заметите, как покалечите друг друга.

Джордан и Гриффин молчали, понимая, что Эймос прав — золото сейчас для них важнее, чем выяснение отношений. Для Жоли же, напротив, золото почти ничего не значило. Отношения с Джорданом были для нее куда важнее. Она плохо понимала смысл сказанного Джорданом и Гриффином, но что-то подсказывало ей, что предметом спора была она.

— Хорошо, взвесим все «за» и «против». Какие у тебя есть доказательства, что этот тоннель действительно существует? — продолжил Джордан, обращаясь к негру.

— Я все-таки думаю, — наморщил лоб тот, — что старик не врет. Да, он был чертовски пьян; мне, как ты сам понимаешь, пришлось его еще подпоить, чтобы он все выболтал, но у меня все-таки создалось впечатление, что он действительно там был и видел все собственными глазами. Кончилось тем, что старик заснул, уткнувшись носом в стол, а его напарник свалился под стол еще раньше.

— Сколько же там золота! — восхищенно присвистнув, воскликнул Гриффин. — Похоже, старый падре, про которого рассказывала Жоли, набил им до отказа все окрестные пещеры!

— Похоже на то, — согласился негр. — Насколько я понял, хранилищ там не менее пятидесяти, но главными из них являются всего три. Так что, думаю, нам нужно взять как можно больше всего за один раз. Если о нашей находке кто-либо пронюхает, я не дам за наши жизни и ломаного гроша. Итак, парни, и вы, леди, — заключил Эймос, — каково будет ваше слово?

Жоли молчала. Все ее внимание было сосредоточено на солнечных лучах, которые проникали через створчатое окно, согревали ее шею и открытые плечи, играли на полированной поверхности стола, на ее руках, лежавших на столе. Для нее исход разговора мог означать только одно: если они пойдут за золотом, то она будет с Джорданом, если нет, то они расстанутся. Единственное, чего не хотелось Жоли, — так это снова тревожить богов. Отношение к языческим верованиям апачей у девушки было неоднозначным, но, во всяком случае, не полностью отрицательным.

В животе у Жоли громко заурчало, и Джордан с удивлением покосился на нее.

— Я ничего не ела со вчерашнего вечера, — ответила на его немой вопрос Жоли. Говорить о том, что Джордан за все это время даже не удосужился покормить ее, ей казалось еще большим нарушением этикета, чем урчание в животе, но и смерть от голода не входила в ее ближайшие планы.

— Проголосуем быстренько — и пойдем чего-нибудь перекусим, — предложил Гриффин. — Я сам голоден как волк!

— А не ты ли, приятель, совсем недавно уплел здоровенную порцию яичницы? — усмехнулся Эймос. — Куда в тебя столько помещается?

— Что это за завтрак! — поморщился Гриффин. — Одной яичницей не наешься! Короче, считайте, что я уже проголосовал за. Дядя Джордан! Жоли! Голосуем же!

— Что ж. — Джордан потер лоб. — Я считаю так: найдем золото — отлично, нет — ничего не потеряем, кроме разве что времени. Впрочем, я верю в удачу!

— Oui, — подала голос Жоли. — Я иду с тобой, Жордан. Гриффин хотел было что-то сказать, но Джордан его перебил:

— Нет, зеленоглазая. Ты не пойдешь. Это опасно. Жоли не ожидала такого оборота, и недовольство отразилось на ее лице.

— И не смотри на меня с такой обидой, — продолжил Джордан. — Я оставлю денег, чтобы ты не бедствовала до тех пор, пока я не вернусь.

— Но я такой же партнер, как и все! — Девушка невольно стиснула руки в кулаки. — Ты сам сделал меня партнером, Жордан!

— Не валяй дурака, Жоли! — резко оборвал ее Джордан.

— Я вполне серьезно. Я иду с тобой! — твердым голосом произнесла Жоли и упрямо поджала губы. Взгляд ее огромных изумрудно-зеленых глаз был прикован к лицу Джордана. В этом взгляде читался немой укор.