– Завтра мне понадобится специалист по охранной сигнализации, – сказал Курц. – Ваше семейство должно знать кого-нибудь, кто по-настоящему хорошо умеет их отключать. А может быть, еще и мастер по взламыванию сейфов.

Анжелина рассмеялась.

– Что здесь смешного? – спросил Курц.

– Я отвечу вам наверху. Вы можете спать на диване в гостиной. Мы разожжем огонь в камине, вы нальете нам обоим по капельке бренди, и я объясню вам, что здесь смешного. Это будет вам вместо сказки на ночь.

Джеймс Б. Хансен пробудился в среду утром освеженный, бодрый и решил перейти в наступление. Он занялся любовью со своей немало удивленной этим женой. Только Хансен знал, что это почти наверняка происходило в последний раз, поскольку он собирался расстаться с этим городом еще до окончания приближающегося уик-энда. Но даже в те секунды, когда она стонала от наслаждения, он думал о том, что слишком долго занимал пассивную позицию в этой истории Фрирса – Курца, что наступило время продемонстрировать свое превосходство. Джеймс Б. Хансен был очень сильным шахматистом, но всегда отдавал атаке предпочтение перед обороной. А сейчас он шел вслед за событиями вместо того, чтобы опережать их. Пришла пора взять инициативу в свои руки. Этим людям следовало умереть сегодня.

Его жена снова простонала в своем слабом жалком оргазме. Хансен покорно ощутил свой собственный – он не забыл при этом обратиться к своему богу и Спасителю с молитвой, – а затем пришла пора мыться, надевать кобуру, в которой лежал «глок-9», и ехать на работу.

Хансен пришел в управление заблаговременно и сумел перенести на другие дни все, что было записано на сегодня в еженедельнике «капитана Миллуорта». Остались лишь встреча с бойскаутами из Двадцать третьего отряда в половине двенадцатого, да через час после нее ленч с шефом полиции и мэром. Он позвонил детективам. Майерс поспал несколько часов и снова дежурил возле дома секретарши в Чиктоваге. Брубэйкер проверил «Ройял делавер армз» и офис Курца – парень там не появлялся. Хансен приказал Брубэйкеру ехать в Чиктовагу и присоединиться к Майерсу. Он лично подъедет туда к ним.

Он спустился в подвальный этаж, чтобы запастись необходимым снаряжением.

– Ого, капитан! – воскликнул сержант, сидевший в оружейной за дверью из толстых железных прутьев, выдавая то, что ему требовалось. – Вы выходите на тропу войны?

– Всего лишь устраиваю тактические учения для кое-кого из моих мальчиков, – ответил Хансен. – Нельзя же позволять детективам лениться, жиреть и оставлять все развлечения парням из спецподразделений, не так ли?

– Конечно, нельзя, сэр, – согласился сержант.

– Пойду подгоню мой «Кадиллак», – сказал Хансен. – Не могли бы вы уложить все это в два непромокаемых мешка и поднять к задней двери?

– Конечно, сэр, – несчастным тоном отозвался сержант. Таскать тяжелые мешки с оружием и снаряжением по узкой запасной лестнице вовсе не входило в круг его обязанностей. Но капитан Роберт Гэйнс Миллуорт имел репутацию неумолимого офицера, полностью лишенного чувства юмора.

Хансен ехал сквозь густой снегопад в сторону Чиктоваги и думал о том, насколько легко было бы сделать все, что ему требовалось, если бы он мог собрать в дежурке дюжину своих детективов, дать им указания и направить на розыски Фрирса и Курца. Они проверили бы все гостиницы и мотели в Буффало и окрестностях, постучали бы в каждую дверь. Он не мог не улыбнуться этой мысли. Пробыв столько лет законченным одиночкой, Джеймс Б. Хансен позволил себе оскверниться коллективистским сознанием, присущим личности капитана Миллуорта. Что ж. Придется мне обойтись Брубэйкером и Майерсом. Конечно, в том, что ему приходилось полагаться на испорченного продажного копа и на жирного бездельника, не было ничего хорошего, но он должен использовать их, а затем как можно скорее от них избавиться.

Испорченный продажный коп и жирный бездельник в это время сидели в «Понтиаке» Майерса на противоположной от дома Арлены Демарко стороне улицы и ели пончики.

– Ничего, капитан, – доложил Брубэйкер. – Она даже не выходила к почтовому ящику.

– А ее автомобиль все еще в гараже, – добавил Майерс. Впрочем, это было и без того ясно. На дорогу навалило шесть дюймов свежего снега, на котором не отпечаталось ни одного автомобильного следа, отходившего от дома.

Хансен взглянул на часы: время приближалось к половине девятого утра.

– Почему бы нам не войти и не поздороваться?

Оба детектива уставились на него, забыв о своих пончиках и кофе, от которого все еще валил пар.

– А что, капитан, у нас есть ордер? – осведомился Майерс.

– У меня есть кое-что получше, – ответил Хансен. Все трое вышли на улицу, где продолжал крупными хлопьями валить снег. Хансен открыл багажник и вручил Майерсу пневматический таран. – Брубэйкер, приготовьте оружие, – приказал Хансен. Сам он вынул из кобуры свой «глок-9», дослал в ствол патрон и направился через улицу к дому Демарко.

Он трижды постучал в дверь, подождал секунды две, отступил в сторону и кивнул Майерсу. Толстяк взглянул на Брубэйкера, как будто желая спросить, следует ли выполнять приказ, но все же поднял таран. Дверь распахнулась внутрь; цепочка оборвалась.

Хансен и Брубэйкер вошли в дом, держа пистолеты в обеих руках, резко поворачиваясь вокруг. Гостиная – пусто. Столовая – пусто. Кухня – пусто. Спальни и ванные – пусто. Подвал и кладовая – пусто. Они вернулись в кухню и убрали оружие.

– Ну и удар у этой пакости, – сообщил Майерс, положив таран на стол, и встряхнул рукой, расслабляя пальцы.