Он с улыбкой прикрыл за собой дверь гостиной и направился в спальню. Подойдя к шкафу, где висела одежда, Барни принялся задумчиво разглядывать висевшие в ряд пальто, прикидывая, чем можно пожертвовать. Само собой, ему и в голову не пришло отдать Джонни одно из роскошных пальто из верблюжьей шерсти. Наконец выбрав старое твидовое пальто, он снял его с вешалки и направился к выходу. Остановившись на пороге, он нерешительно потоптался на месте, немного поколебался, потом со вздохом раскрыл бумажник и, вынув из него пятидолларовый банкнот, сунул его в карман пальто. Из гостиной донесся взрыв оглушительного хохота. Судя по всему, Цветок пребывал в наилучшем расположении духа. Барт, по своему обыкновению, молчал.

Барни вернулся в гостиную.

— Если хотите, сдавайте, — улыбнулся он. — Я быстро. Только отдам пальто и вернусь.

— А мы уже сдали, — хмыкнул Цветок. — Так что не задерживайся.

Барни коротко хохотнул и направился к двери. Прикрыв ее за собой, он некоторое время прислушивался к голосам за спиной, а потом бесшумно выскользнул на крыльцо.

— Держи, это пальто, — прошептал он. — В кармане — пятерка. Это тебе. А теперь убирайся, парень, да побыстрее.

— Спасибо, Барни. Я никогда этого не забуду. Видит Бог, не...

— Хватит об этом. Давай одевайся. И не вздумай перепачкать кровищей мое пальто, понял?

— Ни за что, — пообещал Джонни. Он с наслаждением закутался в теплую ткань и услышал, как в кармане хрустнул банкнот. — Еще раз спасибо, Барни.

Молча кивнув, тот с опаской покосился через плечо.

— Давай, парень, давай! — нетерпеливо прошептал он.

Джонни уже был на нижней ступеньке, когда услышал за собой голос Барни.

— Эй, парень, — негромким свистящим шепотом окликнул тот.

Джонни обернулся:

— Да?

— Это ты прикончил Луиса?

— Нет, — помотал головой Джонни.

— Тогда ничего не понимаю. Ладно, сынок, ступай. Удачи тебе.

Джонни улыбнулся на прощанье и сбежал по ступенькам. Барни молча ждал, пока он не скрылся из виду. Потом вздохнул, вернулся в дом и, взявшись за ручку двери, которая вела в гостиную, по привычке сделал улыбающееся лицо.

Клуб «Йэху» был просто небольшим кабаком на углу Ленокс-авеню. Кормили там не очень, а что касается представления, которое давали прямо в зале, то оно... если, конечно, не считать Синди Мэттьюс... было и того хуже. Спиртное подавали разбавленным, а цены на него взлетали до небес, так что на первый взгляд было непонятно, почему клуб процветал. А он тем не менее и в самом деле процветал, каким бы странным это ни казалось. Может быть, это благодаря экзотическому танцу, который Синди танцевала по три раза каждый вечер. Ни для кого не было тайной, что Сэри Морган, единственный владелец клуба, регулярно отстегивает немалые деньги местным копам только за то, чтобы Синди и дальше было позволено исполнять свой коронный танец.

Сэри, чье настоящее имя — Саванна было урезано до его нынешней краткой формы, был коротеньким, благообразным толстяком, обожавшим хорошеньких девушек. Впрочем, чтобы это заметить, достаточно было один раз побывать на представлении, которое давалось в его клубе. В шоу участвовали очаровательные, пусть и не блещущие особым талантом девушки, составлявшие великолепный фон для красотки Синди, когда она исполняла свой зажигательный танец. А когда танец подходил к концу, красотки переходили в зал, сновали между столиками, разнося напитки, и, очаровательно улыбаясь клиентам, предлагали им выпить. И хотя Сэри в свое время назвал клуб «Йэху», были среди посетителей и такие, кто пренебрежительно именовал его «У шлюх» [4] .

Добраться туда среди ночи, да еще человеку в положении Джонни Лейна, было весьма непросто. К тому же душу его заранее терзали дурные предчувствия. Но ему позарез нужно было где-то переночевать. И помочь ему могла только Синди. Конечно, можно было провести ночь и в подъезде, но одна мысль об этом вызывала у него тошноту. А кроме этого, он хотел увидеться с ней. И уж конечно, совсем замечательно было оказаться под одной крышей с очаровательной девушкой, которая к тому же не станет звать на помощь, а вместо этого позаботится о его раненой руке, перевяжет его, да еще ругая при этом идиотов-копов, а потом нальет ему выпить и приготовит что-нибудь вкусное.

Бар в клубе «Йэху» располагался у самого входа, чуть ли не на пороге, как будто кто-то заранее имел в виду тех вечно спешащих клиентов, кто рассчитывает перехватить рюмочку на бегу, прежде чем мчаться дальше. Он занимал всю длинную стену в большой прямоугольной комнате справа от входа. В дальнем конце ее возвышалось нечто вроде небольшой эстрады — четырехугольный помост для небольшого оркестра, состоящего в основном из ударников. В ту минуту, когда Джонни вошел, он как раз играл что-то зажигательное. Столики тянулись вдоль противоположной стены, а затем под прямым углом примыкали к стойке бара, оставляя посредине достаточно большое пространство, где и устраивалось шоу. Сейчас за ними не было ни одного свободного места. Комната была полна синеватого дыма и приглушенного гула голосов. Музыканты, щурясь от дыма, который немилосердно ел им глаза, терзали свои инструменты со сноровкой профессионалов.

Темнокожий музыкант, упоенно закрыв глаза, направил свою трубу вверх, к потолку, откуда до самого пола тянулись тяжелые занавеси. И когда взлетевший под потолок звук вдруг оборвался на самой высокой ноте, ткань чуть заметно шевельнулась. Саксофонист за его спиной медленно тянул одну и ту же протяжную мелодию. Ударник и пианист, вторя ему, лихо притопывали в такт. Трубач солировал, а остальные, казалось, ждали лишь подходящей минуты, чтобы вступить. Посетители за столиками чокались высоко поднятыми бокалами и, вторя ритму мелодии, хлопали в ладоши. Джонни незаметно остановился слева у входа. Через минуту он вдруг заметил, что невольно притопывает каблуками вместе с остальными.