Сейчас она поднимется и темными улицами проберется домой, прячась в тени, чтобы никто ее не увидел, пойдет к маме, признается что была не права…

(!!НЕТ!!)

В душе будто распрямилась стальная пружина — сил еще хватало — и слово прозвучало громко и уверенно. Опять в чулан? Опять бесконечные бессмысленные молитвы? Религиозные брошюры, распятье и механическая птица в настенных часах, отмечающая часы, дни, годы, десятилетия ее жизни?

Тут словно включилась в голове видеозапись, и Кэрри увидела бегущую к ней мисс Дежардин, видела, как та отлетела в сторону, словно тряпичная кукла, когда она мысленно отпихнула ее, даже особенно не задумываясь, что делает.

Кэрри перекатилась на спину, раскрашенным кровью лицом с обезумевшими глазами к звездам. Она забыла, что у нее есть

(!!СИЛА!!)

Пришло время проучить их. Показать им, где раки зимуют… Кэрри истерически захихикала, вспомнив одно из любимых маминых выражений.

(мама возвращается домой кладет сумку поблескивают очки ну я похоже показала сегодня этой стерве в магазине где раки зимуют)

В зале была спринклерная система. Она может включить ее, запросто. Кэрри снова захихикала, поднялась на ноги и направилась обратно к дверям школы. Да, включить спринклерную систему и закрыть все двери. А потом заглянуть внутрь — пусть видят, как она смотрит на них и смеется оттого, что мокнут их роскошные платья, туфли и прически. Жалко только, что это будет не кровь.

В холле никого не было. Кэрри остановилась на лестнице, и РАЗ! — все двери захлопнулись одновременно. От концентрированного усилия мысли пневматические демпферы просто поотлетали напрочь. Из-за дверей донеслись крики, но для нее они звучали музыкой, милой сердцу музыкой.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем она почувствовала, как они бьются в двери, тщетно пытаясь их отрыть, но давление было едва заметным. Они оказались в ловушке (ловушка) и это слово вдруг заполнило ее душу радостным пьянящим чувством. Они в ее власти. Власть! СИЛА! Какое замечательное слово!

Кэрри поднялась по ступеням до конца и, взглянув на дверь, увидела придавленного к стеклу Джорджа Доусона — он толкал изо всех сил с искаженным от напряжения лицом, но безрезультатно. За ним — остальные, и все они выглядели как рыбы в аквариуме.

Она подняла взгляд: да, действительно, под потолком шли трубы спринклерной системы с маленькими, похожими на металлические маргаритки, форсунками. Трубы тянулись к отверстиям в зеленых шлакоблочных стенах. Их должно быть очень много, вспомнила Кэрри. Противопожарные правила или еще что-то в этом духе…

Противопожарные правила… Она вдруг вспомнила (толстые черные змеящиеся кабели) провода от аппаратуры, растянутые по всей сцене. Из зала их не было видно — мешали огни у края сцены — но, когда они шли к тронам, ей пришлось осторожно переступать через них, и Томми поддерживал ее за руку.

(огонь и вода)

Она мысленно протянулась, нащупала трубы, проследила, куда они идут. Холодные, наполненные водой трубы. Почудился металлический привкус на губах, словно от воды из садового шланга. Раз.

Несколько секунд ничего не менялось. Потом они стали поворачиваться от дверей, оглядываться назад. Кэрри подошла к овальному стеклу в средней двери и заглянула внутрь.

В зале шел дождь.

Кэрри улыбнулась. Она включила еще не все спринклеры, но быстро поняла, что, глядя на трубы, легче представить систему мысленно, и быстро принялась открывать их один за другим. Однако этого мало. Они еще не плачут, а значит, этого не достаточно.

(им должно быть плохо очень плохо)

На сцене рядом с Томми стоял какой-то парень. Он размахивал руками и что-то кричал, затем бросился к аппаратуре, схватился за микрофонную стойку и застыл. Кэрри с удивлением увидела, как его почти неподвижное тело затряслось в электрическом танце — только ноги дергались, скользя по залитой водой сцене. Волосы у него торчали во все стороны, и с раскрытым ртом он здорово походил на рыбину, выброшенную на берег. Смешно. Он выглядел смешно. И Кэрри рассмеялась.

(боже пусть они все теперь будут смешны)

Не раздумывая, слепо, она ударила наотмашь, вкладывая в удар всю энергию, что чувствовала вокруг. Кое-где софиты погасли тут же. Толстый кабель упал в воду, и на сцене полыхнуло ярким электрическим огнем. Защелкали, отдаваясь у Кэрри в мозгу тупыми ударами, аварийные размыкатели, но все было бесполезно. Парень, что схватился за микрофон на сцене, повалился на один из усилителей — снова взрыв фиолетовых искр, и вот уже запылали бумажные украшения по краю сцены.

Прямо под тронами потрескивали на полу провода от розетки, а рядом, словно обезумевшая марионетка, дергалась и приплясывала Ронда Симард в бальном платье из зеленого гипюра. Пышная юбка вдруг вспыхнула, и Ронда, все еще подергиваясь, упала лицом вперед.

Наверно, именно в эту минуту, Кэрри и ступила на дорогу безумия. Сердце ее бешено стучало, но все тело сковало холодом. Лицо побелело, и только на щеках темнели пятна лихорадочного румянца. В голове пульсировала боль, не оставляя ни одной сознательной мысли.