23:15. Со страшным раскатистым грохотом взлетела на воздух заправочная станция Тонис Ситго на Саммер-стрит. На улице стало светло как днем. Дойл и Вик невольно отшатнулись к машине, закрывая глаза руками. Над вязами парка у здания суда поднялось огромное маслянистое облако огня, залившее пруд и бейсбольную площадку алым цветом. Сквозь голодный рев пламени Дойл слышал, как падают обратно на землю обломки дерева, стекла и шлакоблочных стен заправочной станции. Затем раздался еще один взрыв. Ему просто не верилось (мой город это происходит в моем городе), что все это происходит в Чемберлене — в Чемберлене, черт побери — в том самом городке, где он пил охлажденный чай на солнечной лужайке дома матери, где судил баскетбольные матчи, где, заканчивая в 23:00 дежурство, всегда проезжал напоследок по шоссе номер Шесть мимо Кавальера. Его город горел.

Из здания полицейского участка выскочил Томм Квиллан и бросился по мостовой в их сторону — в своих грязных зеленых штанах от комбинезона и майке, в растоптанных сандалях не на ту ногу, с торчащими во все стороны волосами. Однако, увидев его, Дойл успел подумать, что никакая другая встреча в жизни его так не радовала. Том Квиллан был привычной частью Чемберлена, и вот он — жив!

— Боже правый, — выдохнул он. — Ты видел?

— Что тут произошло? — коротко спросил Дойл.

— Я сидел на рации, — ответил Том. — В Моттене и Вестоувере хотели знать, посылать ли им машины скорой помощи, и я сказал, чтоб присылали все, что есть. Даже катафалки. Я правильно сделал?

— Да, — Дойл взъерошил волосы обеими руками. — Ты видел Гарри Блока?

Гарри Блок был председателем комиссии по коммунальным службам, а это включало в себя и водоснабжение.

— Не-а. Но Дейган говорит, что вода есть на другом конце города, в старом квартале Реннет. Шланг уже тянут. Я собрал кое-кого из парней, и в полицейском участке сейчас устраивают лазарет. Хорошие парни, но тебе там весь пол заляпают кровью, Отис.

Отису Дойлу казалось, что это происходит во сне. Такого

просто не могло случиться в Чемберлене. Просто не могло.

— Бог с ним, Томми. Ты правильно сделал. Теперь давай назад и обзванивай всех врачей в телефонной книге. А я пойду на Саммер-стрит.

— О'кей, Отис. Только если встретишь эту сумасшедшую деваху, будь осторожен.

— Какую еще деваху? — рявкнул Дойл, хотя обычно никогда не кричал.

Том Квиллан невольно дернулся.

— Кэрри. Кэрри Уайт.

— Что?.. Откуда ты про нее слышал? Квиллан растерянно заморгал.

— Не знаю… Просто вроде как… вроде как всплыло в голове.

Больше сообщений Ассошиэйтед Пресс из Чемберлена не поступало. В 00:06 был вскрыт бензопровод под Джексон-авеню. В 00:17 санитар машины скорой помощи, спешащей из Моттона на Саммер-стрит, швырнул в окно окурок.

Взрывом уничтожило сразу полквартала, включая и редакционное помещение газеты Чемберлен Кларион. К 00:18 Чемберлен остался без связи со всей остальной страной, спавшей в счастливом неведении вокруг. В 00:10, за семь минут до взрыва, на телефонной станции произошла катастрофа меньших масштабов — все телефонные линии города оказались перегруженными одновременно. Трое девушек-дежурных оставались на своих рабочих местах, но сделать они ничего не могли. С застывшим на лицах выражением ужаса девушки продолжали работать, тщетно пытаясь соединить абонентов. И жители Чемберлена повалили на улицы.

Повалили, словно нашествие призраков с кладбища на пересечении Белсквиз-роуд и шоссе номер шесть — в белых ночных рубашках и халатах, развевающихся на ветру подобно саванам. Люди выскакивали из домов в пижамах и бигуди (миссис Доусон, мать уже погибшего Джорджа, очень славного, веселого парня, выбежала с косметической маской на лице — прямо как мим из бродячего цирка), чтобы увидеть, что происходит с их городом, в самом ли деле он горит и истекает кровью. Многие из них, как оказалось, вышли из домов, чтобы умереть.

Когда из дверей конгрегационалистской церкви на Карлин-стрит появилась Кэрри, улица была полна людей, сновавших в ярких всполохах света, как муравьи.

Она пробралась туда помолиться пятью минутами раньше — после того, как вскрыла бензопровод, что оказалось совсем не сложно: стоило только представить себе лежащую под землей толстую трубу. Но для нее самой прошло будто несколько часов. Кэрри молилась горячо и искренне — то вслух, то молча. Сердце ее стучало, как мотор, вены на лице и шее вздулись. Разум переполняло мыслями о СИЛЕ и ждущей ее адской ПУЧИНЕ. Кэрри молилась, стоя на коленях перед алтарем в своем порванном, мокром, окровавленном платье, с босыми грязными ногами. По полу тянулась цепочка кровавых следов, потому что где-то по дороге она наступила на осколок бутылки. Кэрри судорожно всхлипывала, и от рвущейся из нее энергии церковь стонала, скрипела и раскачивалась. Падали скамьи, летали церковные книги, серебряный набор для причастия бесшумно метнулся из темноты нефа и с грохотом врезался в дальнюю стену. Кэрри молилась, но никто не отозвался. Там, наверху, никого не было — а если и был, то Он (или Оно) попросту спрятался. Господь отвернулся от нее, и что же тут удивительного? Весь этот ужас был и Его рук делом тоже. Кэрри поднялась с колен и направилась домой, чтобы найти маму и поставить наконец в процессе разрушения последнюю точку.