Как этот второй корабль вернул Строна и его жену на Альта Висту III и покинул систему, Райкер не знал. Но Ролк подтверждала, что находясь на орбите «Энтерпрайз» не предпринимал никаких особых усилий для сканирования на тахионный след, иногда ассоциирующийся с замаскированными объектами. Однако Райкер не мог поверить, что одно маленькое, быстроходное, скрытое пеленой невидимости судно смогло бы успешно преодолеть карантинную зону и при этом не обнаружить себя.

Это означало, что это самое судно может уже находиться на расстоянии многих световых лет, увозя зараженный альта-туман в неизвестном направлении. И, как подчеркнул капитан, каждый час промедления позволял этому неизвестному судну и его смертельному грузу уходить все дальше.

– С разрушением станции Гамова, - сказал Пикард собравшемуся у обзорного экрана старшему офицерскому составу, - поддержание блокады в этой системе стало бессмысленным. В отсутствие распоряжений от командования я, как старший по рангу, освобождаю суда от блокады, чтобы они могли направиться на другие жизненно важные объекты.

Райкер задал вопрос, который, как он знал, был у всех на уме.

– Каково будет наше новое назначение?

– Вот в этом мне потребуется ваш совет, - сказал Пикард.
– По моему мнению, основанному на событиях, свидетелями которым мы стали, вирогенная чума, что угрожает стабильности Федерации - это преднамеренный террористический акт, произведенный организацией известной как симметристы.

– Кто, или что это за симметристы?- спросил Лафорж.
– Я никогда не слышал о них.

– Немногие не о них знают, - объяснил Пикард, - Они вышли из движения по охране окружающей среды, созданного на Вулкане больше чем два столетия назад, сразу после основания Федерации.

– Фактически, - неожиданно продолжил Дейта, - Симметристы рассматривали себя политическим ответом на формирование Федерации. Они являлись эквивалентом изоляционистских партий на Земле, которые лоббировали идею о ненужности создания Федерации. Симметристы считали, что логика событий требует, чтобы Вулкан и его колонии оставались независимыми.

– Дейта, ты говоришь так, словно изучал это движение, - сказала с экрана Крашер.

– Я бесконечно поражен различиями мнений, которые возникают среди вулканцев. Для людей, которые следуют логике, они выказывают многие из тенденций других, более эмоциональных рас, распадающихся на различные политические фракции, которые…

– Расцениваю это как «да», - сказал Пикард, угрожающую затянуться лекцию.
– Однако на Земле различные изоляционистские группы были последним атрибутом раздробленности по территориям в двадцать первом столетии и были сметены Реконструкцией, которая последовала за первым контактом. Никогда не было никакой серьезной оппозиции Федерации среди членов мирового правительства Земли. Но на Вулкане, те, кто выступали против Федерации, не приводили ни каких политических доводов. Скорее, они чувствовали угрозу галактической экологии.

После этой фразы, Райкер вспомнил неясный курс истории, он изучал его на втором курсе в Академии. Идея относительно галактической экологии все еще широко обсуждалась среди экзопалеобиологов. Конечно, совершенно ясно установлено, что множество миров разделяют сходные формы жизни. В какой-то мере из-за межпланетного обмена бактериями и вирусами, занесенными сильными метеоритными ударами. В солнечной системе жизнь на Земле, подземные бактерии Марса, океаны Европы и ледяные вирусы Меркурия имеют общее происхождение.

Схожесть между более отдаленными мирами, такими, как Земля, Кронос и Вулкан как было доказано, является результатом генетического «осеменения» множества планет первой гуманоидной расой, которая развилась в галактике больше чем четыре миллиарда лет назад.

Но в чем эксперты все еще не пришли к согласию, так это в принятии существования в галактике естественной, межпланетной всесвязующей субстанции.

Общепринятое мнение придерживалось того, что любая подобная теория основывается на неточных наблюдениях и спорных выводах. По мнению тех, кто стоял на страже научного статус-кво, каждая имеющая жизнь планета являлась отдельным хранилищем биологических богатств, которое нужно эксплуатировать по собственному желанию, уверенно осознавая, что отдельные миры существуют естественном карантине, созданном холодным, заполненным радиацией вакуумом межзвездного пространства.

Но на Вулкане голос меньшинства говорил, что большинство ошибалось. Только потому что связующая субстанция не могла быть точно продемонстрирована сегодняшней наукой, вовсе не значило, что такая субстанция вообще не существует в форме неизвестной и, возможно, непостижимой для человека.

Эти ученые, предшественники Симметритского движения, утверждали, что каждая планета была звеном в жизненной цепи, которая развилась согласно ритмам естественного галактического отлива и прилива материи и энергии. Для тех, кто принимали вулканские постулаты, галактическая экология воспринималась как единый организм, неописуемо безграничный, действующий в таких масштабах времени, в которых рождение и смерть звезд были всего лишь мгновением ока.

Вмешиваться в естественное состояние этой галактической экологии, путешествовать между отдаленными мирами на искривляющих пространство кораблях, подверать изящно сбалансированные планетарные биосферы беспорядочным привнесениям инопланетных микробов, растений и животных в течение многих лет и веков, было преступлением. Экологическим преступлением.

Поскольку недавно сформированная Федерация начала формировать правила и инструкции организованного, совместного исследования всех миров галактики, именно на Вулкане научная оппозиция этой стратегии имела наибольшее число сторонников.