– Я тебе, Елена Сергеевна, не препятствовал. Захотела привлечь этого этнографа ряженого, привлекла. Что, облажался этнограф ваш?

Крыть было нечем, и Петрищенко промолчала.

– Себе же яму роешь. Ладно. Полный отчет по ЧП мне на стол. Чтобы сегодня еще до обеда. Кстати, насчет обеда. В продовольственных вчера-позавчера давка зарегистрирована и драки. Несколько случаев. И все – в Приморском районе. Не ваш чудит, случаем?

– Так все что угодно на вендиго можно списать. Какой-нибудь дядя Вася ящик пива утащит, и что, вендиго виноват? Так и записываем: СЭС-2 недосмотрела. Очень удобно, да.

– Ладно, – обиделся Лещинский, – все. И чтобы отчет. И по всей форме.

И бросил трубку.

Кабинет показался неожиданно пустым. Во всей конторе пусто – не на кого злиться, некого винить. Даже Лещинский не звонил больше.

Она в задумчивости ходила по кабинету, грызя ноготь. Из порта, далеко-далеко сквозь заклеенное на зиму окно доносилось лязганье кранов. Краны были крохотные. Она вспомнила, что когда-то, давным-давно, купила Ляльке конструктор. Легкие алюминиевые рейки с дырочками, винтики, гайки какие-то… Надеялась, что Лялька будет инженером. Инженером легче. Технические науки сейчас не в моде, поэтому мальчиков в технических вузах гораздо больше, чем девочек..

Бедная Лялька.

Она села, придвинула бумагу, стала писать официальный отчет. Написала «опастность». Исправила. Белкиной такое доверять нельзя, надо самой перепечатать. И копию у себя оставить. Знаю я этого Лещинского.

Неожиданно захотелось есть. Она механически пошарила по ящикам стола, сначала у себя, потом у Белкиной. У Розки в столе нашлась «Анжелика в Новом Свете». На Розку похоже. У Катюши нашлись карамельки «Раковая шейка». Интересно, чем думают люди, когда выдумывают названия для конфет?

Вася боится есть Катюшины конфеты, надо же. А если сама угощает – берет. Все ее боятся, даже Розка боится, ничего не понимает, а боится. Это на уровне рефлекса.

Она подумала и взяла конфету. Она теперь большая и страшная. Розовая конфета с поперечными белыми полосочками. Обернулась на шорох.

Мальфар стоял в дверях, скучный, руки в карманах.

– Вы свободны, – сказала Петрищенко, не здороваясь. Почему-то у нее было острое чувство, словно ее обманули, как в детстве, даже горло перехватило. – Одним словом, извините за беспокойство, спасибо большое и все такое. Командировочное у вас где, я подпишу.

Она хотела сказать это холодно и четко, но получилось неразбочиво, потому что во рту была конфета.

– Господь с вами, – сказал мальфар, – я здесь неофициально, какое командировочное?

– А как же вы поселялись?

– Вася с дежурной договорился, она и пустила. За трояк.

– Хорошо устроились, – она поджала губы. – Никакой ответственности. Приехали, устроили тут цирк. Как бы хуже не было.

– Сами ж позвали, – равнодушно сказал мальфар.

– Это я от отчаяния. На какой-то момент показалось, что хоть какой-то выход. А вы просто ловкий шарлатан. С этой иглой.

– За что вы так меня не любите, Елена Сергеевна?

– Не люблю, когда меня обманывают.

– Почему вы так боитесь чудес? – спросил мальфар тихо. – Вы же здесь работаете.

– Не в чудесах дело, – сказала она обиженным голосом. – Потом, какие тут чудеса? Рутина. Паразиты.

– Ладно. – Мальфар задумчиво покачался с пятки на носок. – Свободен. Хорошо. Пойдемте.

Он подошел к ней и взял ее под руку. Рука была твердая, она попробовала вывернуться, но не получилось.

– Куда?

– Ну… хотя бы обедать. Столовая ваша мне не понравилась. А давайте-ка я вас в ресторан свожу.

– С ума сошли, – беспомощно сказала Петрищенко, – такие деньги.

– Деньги у меня есть. Не проблема. Пойдемте.

– У меня дела.

– Какие?

– Ну… отчет написать надо.

– Успеете. Отчет положите в сейф. Закройте на ключ. Ключ положите в карман. Ото. Все. Идем.

– Почему я должна вас слушаться? – спросила она в отчаянии.

– Ну не слушайтесь, – сказал мальфар, – черт с вами. Сидите здесь.

– Ладно. – Петрищенко махнула рукой и стала натягивать пальто, быстро подумав – будет помогать или нет. Помогать мальфар не думал, и это почему-то ее успокоило. – Уговорили.

– Я вас не уговаривал, – сказал мальфар.

– Ну и что вы этим хотите доказать? Вы кто? Вольф Мессинг?

– Не знаю такого. А вы чего хотели, вернуться и пообедать в вашей поганой столовой только потому, что у вас вешалка на пальто порвана?

Пожилая крикливая гардеробщица в серых перчатках сначала отказывалась брать у нее пальто. Кривила свой накрашенный рот, говорила – с оборванной петлей не возьму. Потом взяла. Еще и извинилась. Как это у него получилось?