– Я обратил внимание, – сказал Мейсон, – что некоторые подписи сделаны карандашом, другие – чернилами, шериф.

– Совершенно верно. Я расписался чернилами. А некоторые – карандашом.

– Все подписи сделаны в одно и то же время?

– Все сделаны в одно и то же время.

– Почти сразу после того, как кошелек был извлечен?

– Почти сразу после того, как кошелек был извлечен.

– Ну а можете вы мне сказать, как были сделаны эти подписи? – спросил Мейсон.

– Ну как они всегда делаются? Человек подписывает свою фамилию, – с раздражением ответил шериф.

– О, ваша честь, – сказал Глостер. – Этот допрос слишком далеко отклонился от существа дела. По-видимому, защитник просто тянет время.

– Мне кажется, мистер Мейсон, вы уже исчерпали все возможности данной ситуации, – бесстрастно заметил судья Кэри.

– Если ваша честь еще немного потерпит, – ответил Мейсон, – я готов доказать одно очень важное обстоятельство.

– Ну хорошо, продолжайте.

Мейсон взял конверт, положил в него кошелек, затем накрыл конверт листком бумаги.

– Теперь подпишите вашу фамилию, – попросил он шерифа.

– Для чего это?

– Просто я хочу сравнить ваши подписи.

Шериф достал из кармана авторучку, положил конверт на колени и стал писать свою фамилию на листке бумаги. Потом нахмурил брови, отодвинул конверт в сторону, а бумагу положил на стол судьи.

– Нет-нет! – сказал Мейсон. – Держите бумагу над конвертом!

Шериф написал свою фамилию. Мейсон взял бумагу.

– Благодарю вас, шериф, – сказал он. Потом, взяв еще один лист бумаги, положил его на стол судьи и сказал: – Теперь, пожалуйста, напишите вашу фамилию еще раз на этом листке бумаги.

– Не понимаю, зачем! – прорычал шериф.

– Просто для того, чтобы сравнить подписи, – объяснил Мейсон.

Шериф с явной неохотой написал свою фамилию и вернулся на место свидетеля.

– Совершенно так, как я думал, – сказал Мейсон.

– Что такое? – сердито спросил шериф.

– Вы можете сами посмотреть, – сказал Мейсон, – сравнив эти подписи. И должны признать, что ваша подпись, сделанная, когда кошелек лежал в конверте, не такая, как подпись на пустом конверте.

– Ну конечно, кошелек мне мешал. Невозможно писать, когда под бумагой, на которой вы пишете, лежит предмет, который выпирает во все стороны.

– Вот именно! – согласился Мейсон. – Это физически невозможно! Поэтому-то ваша подпись на конверте сходна с той, что вы сделали на бумаге, когда она лежала на столе судьи.

– Ну и зачем вы меня заставили все это проделать? – спросил разъяренный шериф.

– А вот зачем! – Мейсон показал на подпись шерифа на конверте. – Вы видите, что ваша подпись и все остальные на конверте выглядят превосходно. Просто не может быть, чтобы они были сделаны в то время, когда кошелек находился в конверте. Более того, шериф, я обращаю ваше внимание на тот факт, что, когда кошелек вынули из воды, он, конечно, промок насквозь. И не может быть, чтобы в таком состоянии его положили в конверт почти в тот самый момент, когда к нему прикоснулась авторучка. Так вот, можете ли вы объяснить суду и членам жюри появление этих превосходно сделанных подписей?

– Ну конечно, – кивнул шериф. – Мы вообще не смогли бы подписать наши фамилии, если бы в конверте лежал кошелек. Поэтому мы просто заранее поставили наши фамилии.

– О, значит, вы и находившиеся с вами джентльмены расписались на пустом конверте? – сделал удивленное лицо Мейсон. – Так?

– Я этого не говорил. Я сказал, что мы расписались на конверте до того, как положили туда кошелек.

– За сколько времени «до того»?

– Непосредственно перед тем, как положить кошелек.

– Что значит – «непосредственно»? Прошли секунды, часы, дни?..

– Я вам сказал, что у меня не было секундомера.

– Но факт остается фактом, – констатировал Мейсон. – Вы расписались на пустом конверте.

Шериф, приподнявшись с места, закричал:

– Я вам говорю, мы подписались как раз перед тем, как положить в конверт кошелек!

– О’кей, – кивнул Мейсон. – Как ни неприятно вам это признавать, вы все подписались на пустом конверте. Ну а теперь скажите, как получилось, что, когда вы вложили в конверт промокший насквозь кошелек, вода не размыла свежие чернила ваших подписей и не промочила бумагу конверта. Ведь даже после просушки на ней не осталось следов влаги?

– Я… в общем… что касается этого… – замялся шериф. Он в замешательстве взглянул на Глостера, неловко подвигался на стуле и нервно погладил рукой подбородок.

– Я жду ответа, – напомнил Мейсон.

– Ну конечно, – согласился шериф, – мокрый кошелек нельзя класть в бумажный конверт. Это абсурд.

– Хорошо, так как вы поступили?

– Ну, я положил кошелек в конверт и опечатал его.

– Когда?

– Ну, через соответствующее время после того, как он был извлечен из воды.