Полное собрание стихотворений
вернуться

Тютчев Федор Иванович
Шрифт:

Конец 1820-х — начало 1830-х годов

"Ты зрел его в кругу большого света…"; "В толпе людей, в нескромном шуме дня…"

"Ты зрел его в кругу большого света…"

Ты зрел его в кругу большого Света: То своенравно-весел, то угрюм, Рассеян, дик иль полон тайных дум — Таков поэт, — и ты презрел поэта!.. На месяц взглянь: весь день, как облак тощий, Он в небесах едва не изнемог; — Настала ночь — и, светозарный бог, Сияет он над усыпленной рощей!

"В толпе людей, в нескромном шуме дня…"

В толпе людей, в нескромном шуме дня Порой мой взор, движенья, чувства, речи Твоей не смеют радоваться встрече — Душа моя! О, не вини меня!.. Смотри, как днем туманисто-бело Чуть брезжит в небе месяц светозарный… Наступит ночь — и в чистое стекло Вольет елей душистый и янтарный!

Начало 1830-х годов

"Над виноградными холмами…"*

Над виноградными холмами Плывут златые облака. Внизу зелеными волнами Шумит померкшая река. Взор постепенно из долины, Подъемлясь, всходит к высотам И видит на краю вершины Круглообразный светлый храм. Там, в горнем, неземном жилище, Где смертной жизни места нет, И легче, и пустынно-чище Струя воздушная течет, Туда взлетая, звук немеет… Лишь жизнь природы там слышна, И нечто праздничное веет, Как дней воскресных тишина.

Начало 1830-х годов

"Поток сгустился и тускнеет…"*

Поток сгустился и тускнеет, И прячется под твердым льдом, И гаснет цвет и звук немеет В оцепененье ледяном, — Лишь жизнь бессмертную ключа Сковать всесильный хлад не может: Она всё льется — и, журча, Молчанье мертвое тревожит. Так и в груди осиротелой, Убитой хладом бытия, Не льется юности веселой, Не блещет резвая струя, — Но подо льдистою корой Еще есть жизнь, еще есть ропот — И внятно слышится порой Ключа таинственного шепот!

Начало 1830-х годов

"О чем ты воешь, ветр ночной?.."*

О чем ты воешь, ветр ночной? О чем так сетуешь безумно?.. Что значит странный голос твой, То глухо жалобный, то шумно? Понятным сердцу языком Твердишь о непонятной муке — И роешь и взрываешь в нем Порой неистовые звуки!.. О! страшных песен сих не пой! Про древний хаос, про родимый Как жадно мир души ночной Внимает повести любимой! Из смертной рвется он груди, Он с беспредельным жаждет слиться!.. О! бурь заснувших не буди — Под ними хаос шевелится!..

Начало 1830-х годов

"Душа моя, Элизиум теней…"*

      Душа моя, Элизиум* теней,       Теней безмолвных, светлых и прекрасных,       Ни помыслам годины буйной сей*,       Ни радостям, ни горю не причастных, —       Душа моя, Элизиум теней,       Что общего меж жизнью и тобою! Меж вами, призраки минувших, лучших дней,    И сей бесчувственной толпою?..

Начало 1830-х годов

"Как дочь родную на закланье…"*

Как дочь родную на закланье Агамемнон богам принес*, Прося попутных бурь дыханья У негодующих небес, — Так мы над горестной Варшавой Удар свершили роковой, Да купим сей ценой кровавой России целость и покой! Но прочь от нас венец бесславья, Сплетенный рабскою рукой! Не за коран самодержавья* Кровь русская лилась рекой! Нет! нас одушевляло в бое Не чревобесие меча, Не зверство янычар ручное И не покорность палача! Другая мысль, другая вера У русских билася в груди! Грозой спасительной примера Державы целость соблюсти, Славян родные поколенья Под знамя русское собрать И весть на подвиг просвещенья Единомысленных, как рать. Сие-то высшее сознанье Вело наш доблестный народ — Путей небесных оправданье Он смело на себя берет. Он чует над своей главою Звезду в незримой высоте И неуклонно за звездою Спешит к таинственной мете! Ты ж, братскою стрелой пронзенный, Судеб свершая приговор, Ты пал, орел одноплеменный*, На очистительный костер! Верь слову русского народа: Твой пепл мы свято сбережем, И наша общая свобода, Как феникс*, зародится в нем.

1831

"На древе человечества высоком…"*

На древе человечества высоком        Ты лучшим был его листом, Воспитанный его чистейшим соком, Развит чистейшим солнечным лучом!        С его великою душою Созвучней всех, на нем ты трепетал! Пророчески беседовал с грозою Иль весело с зефирами играл! Не поздний вихрь, не бурный ливень летний Тебя сорвал с родимого сучка: Был многих краше, многих долголетней И сам собою пал — как из венка!