Шрифт:
Колобок поймал себя на мысли, что вдруг понял, отчего такая бритва называется опасной — закаленная сталь была заточена до такой остроты, что одновременно пугала и манила, как пугает и манит головокружительная высота.
— Ну-ка держи, как будто ты бреешься. Нельзя ходить с такой щетиной. Такая щетина поцарапает нежную девичью кожу…
Колобок безропотно подчинился, зажал в руке костяную ручку, и так замер, пока Маска включал осветительные приборы. Но про себя он профессионально отметил, что свет установлен неправильно.
— Замечательно, — незнакомец склонился над фотоаппаратом, установленном на штативе. — Улыбаться не надо, это лишнее. Все, снято!
«Я могу вскочить и убежать», — подумал Колобок.
Но думал он безысходно.
«Я могу вскочить и убежать», — подумала Маша.
Но думала она безысходно. Потому что тело, скованное страхом, не слушалось ее.
Тело, скованное страхом, не слушалось оператора.
— Отдай реквизит, — человек в маске забрал у него лезвие.
— А побриться все же не мешает, — он зашел сзади, вдруг схватил Колобка за редкие волосы и резко запрокинул ему голову назад.
Потом, словно старинный цирюльник, отточенным движением провел лезвием по горлу, чуть выше выпирающего кадыка. Только держал он бритву не под острым углом, а вертикально.
Прежде чем умереть, Колобок слышал, как вырывается воздух из его легких, как шипят и лопаются пузыри крови на разрезанном горле. Но даже сквозь этот кошмарный звук он услышал, как где-то, в одном из карманов у Маски затренькал мобильный телефон.
Человек в темноте сделал один шаг, другой.
Маша почувствовала, что под боком у нее обломок кирпича. Ломая ногти, она попыталась достать его, чтобы использовать как оружие…
«Если он наклонится, я ударю его камнем в висок», — решила она.
Человек наклонился, но Маша не смогла его ударить.
Ну, не смогла, и все тут.
— Кажется, жива! — удивленно сообщил незнакомый голос.
А в вольере дикая волчица, рожденная в неволе, облизывала разбитую о стекло в кровь морду и при этом, казалось, улыбалась в темноте.
— Сволочь, — Маша сидела в салоне автомобиля и плакала, — Гад, гадик, где ты был все это время? Меня подобрали какие-то незнакомые люди.
— Как только ты позвонила на мобильник, я приехал, — оправдывался Ники.
— Но где ты был?! Почему ты удрал из ресторана?!
— Кто-то разбил в машине заднее стекло. Я передал через обслугу, чтобы вы меня подождали, пока сгоняю на автосервис. Заняло-то времени чуть больше часа.
— Мне ничего не передали. Ты подвел меня, Ники.
— Но… — он развел руками. — Кому все это понадобилось? Зачем?
— Если хотели напугать, то это удалось на двести процентов.
— Если кому-то удалось тебя напугать, — задумчиво произнес Ники, — Значит, мы на верном пути. Значит, мы подобрались очень близко-близко. Вот только к чему?
— Надо ехать, — вдруг решительно сказала Маша. — Иначе не успеем.
— Куда?
— К Колобку. К человеку, который знает, как выглядит двойник.
— Ну и что нам это даст? — Ники пожал плечами. — Дадим объявление — разыскивается?..
— Нет, — очень по-серьезному покачала головой. — Я подозреваю, что мы увидим до боли знакомое лицо.
— До боли? — переспросил Ники.
— Я про боль уже забыла, — Маша покачала головой. — В том смысле, что напугать меня сложнее, чем разозлить.
— Что, здесь? — Ники подозрительно вглядывался сквозь лобовое стекло.
— Днем все выглядит не таким заброшенным, — пояснила Маша.
— Да и за аренду, он говорит, не надо много платить. Колобок такой скупой.
Внутри свет. Он наверняка в студии. Пойдем?
— Я не оставлю здесь машину, — запротестовал Ники. — Хватит с меня на сегодня разбитого стекла.
— Ну и сиди. — Маша стремительно распахнула дверцу.
— Эй, подожди! — крикнул Ники, но она уже скрылась за углом здания.
— Где-то здесь звонок, — прошептала Маша, шаря ладонями по стене. — Сдался мне звонок, — решила она и забарабанила кулаком по двери…
Дверь поддалась под ее ударами и приотворилась.