— Через что я прошла с тех пор как он исчез?! Размышления каждую минуту, что он вдруг решил и покинул меня? Даже если он намеревался вернуться назад.

— Я.

— Даже не пытайся сказать мне, что сожалеешь! Не пытайся сказать мне, что понимаешь мои чувства, потому что ты этого не испытывал. Как ты мог? Ты не склонен это понять!

— Я думаю, у меня был некоторый подобный опыт. Но я не собираюсь оправдываться. Только, чтобы сказать, что у нас мало времени, в то время как я могу заблокировать Шиничи от наблюдения за нами.

Сердце Елены разбивалось на тысячу осколков; она могла чувствовать каждый из них внутри себя. Ничто больше не имело значения.

— Ты солгал, Ты нарушил данное мне обещание, что никогда не навредите друг другу.

— Я знаю — и это должно было быть невозможным. Но всё началось той ночью, когда деревья приближались к Бонни и к Марку… и к Мередит.

— Мэтт!

— Той ночью, когда Стефан ударил меня и показал мне его истинную Силу — это было из-за тебя. Он сделал это, так что я был бы далеко от тебя. Перед этим он только надеялся держать тебя скрытой. И той ночью я чувствовал…, преданным, так или иначе. Не спрашивайте меня, почему это должно иметь смысл, когда в течение многих лет прежде, я сбивал его с ног и заставлял есть грязь в любое время, когда я хотел.

Елена попыталась осмыслить то, что он говорил о разрушенном обещании. Но она не могла. А также при этом она не могла пренебречь чувством, которое только что опустилось как ангел в цепях, овладевшим ею.

«Попытайся смотреть своими другими глазами. Ищи ответ внутри себя, а не снаружи. Ты знаешь Дамона. Ты уже видела то, что внутри него. Как долго Это там?»

— О, Дамон, я сожалею! Я знаю ответ. Дамон - Дамон. О, Боже! Я могу видеть, что с тобой произошло. Ты более охвачен, чем любая из тех девочек.

— Во мне одна из тех вещей?

Елена держала свои глаза закрытыми, в то время как она кивала. Слезы текли по ее щекам, и она чувствовала себя больной, так как она вынуждала себя сделать это: собрать достаточную человеческую силу видеть своими другими глазами, видеть, поскольку она так или иначе выучилась смотреть внутри людей.

Малах, которого она видела прежде в Дамоне, и то, что описал Мэтт, было огромно для насекомого, больше руки. Но теперь в Дамоне она ощущала кое-что большее …. Чудовищное. Кое-что, что населяло его полностью, видела его прозрачную голову внутри его красивых очертаний, его хитиновое тело - в его туловище; его обратно-крученые ноги внутри его ног. Мельком она подумала, что упадет в обморок; однако, с другой стороны она управляла собой. Пристально смотря в духовное изображение, она думала, как бы повела себя Мередит?

Мередит осталась бы спокойной. Она не лгала бы, но она нашла бы способ помочь.

— Дамон, это плохо. Но должен быть какой-то способ вытащить Это из тебя. Я собираюсь найти этот способ. Поскольку, пока Это находится в тебе, Шиничи может вынуждать тебя делать что-либо.

— Ты можешь выслушать, почему Это выращено настолько большим? Той ночью, когда Стефан выгнал меня из своей комнаты, все остальные пошли домой как хорошие маленькие девочки и мальчики, но ты и Стефан пошли на прогулку. Полет... Скольжение.

В течение долгого времени это ничего не означало для нее, даже притом, что это был последний раз, когда она видела Стефана. Фактически, это было единственным значимым для нее: это было последний раз, когда она и Стефан…

Она чувствовала, что замерзает изнутри.

— Вы вошли в Старый Лес. Ты была все еще маленьким ребенком-духом, который действительно не знал, что правильно, а что не правильно. И Стефан должен был хорошо это понимать, прежде чем сделать это — на моей собственной территории. Вампиры принимают территорию всерьез. И в моем собственном месте для отдыха — прямо перед моими глазами…

— О, Дамон! Нет!

— О, Дамон, да! Вы были там, делили кровь, и были настолько поглощены, чтобы заметить меня, даже если бы я перепрыгнул и попробовал бы подглядеть за тобой отдельно. Ты была в закрытой белой длинной ночной рубашке, и ты была похожа на ангела. Я хотел убить Стефана тогда.

— Дамон…

— И это казалось правильным тогда, что Шиничи появился. Ему не требовалось говорить то, что я чувствовал. И у него был план, предложение …

Елена закрыла свои глаза снова и покачала ее головой.

— Он подготовил тебя заранее. Ты уже был охвачен и готов был быть наполненным гневом. Я не знаю, почему.

Дамон продолжал, как будто он не слышал ее:

— Но я едва думал о том, что это будет означать для Бонни и Мередит, и для остальной части города. Все, о чем я мог думать, была ты. Все, что я хотел - тебя, и месть Стефану.

— Дамон, ты выслушаешь? К тому времени, ты уже был преднамеренно охвачен. Я могла видеть в тебе молаха. Ты допускаешь, — поскольку она чувствовала, что он раздулся, чтобы говорить — что кое-что влияло на тебя перед этим, вынуждая наблюдать как Бонни и другие умирают в твоих ногах той ночью. Дамон, я думаю, что эти вещи еще более тверды избавиться, чем мы воображаем. С одной стороны, ты обычно не оставался бы, чтобы наблюдать, что люди делают — частные вещи, не так ли? Не факт, что ты действительно сам себе не доказывал, что кое-что было неправильным?