Стас послушно переключился на другие мысли. Сделать это было не трудно – голова пухла от самых разных вопросов.

– Этот Совет, этот список… – вспомнил молодой человек. – Что обсуждали «хозяева»? Как они собирались «устранить национальную рознь», «усилить творческий подъем», «ослабить роль цветного населения»…? Речь шла о меценатстве, правильно? О финансовых вложениях?

– Боишься себе признаться, что понял правильно? – подняла брови Юлия.

– Так речь шла не о деньгах?

– Ну, разумеется, нет! Иначе, зачем мне тащить на Совет тебя? Не разумнее было бы обзавестись юристом и менеджером?

– Меня? Ты хочешь сказать, что Посвященные… – Стас прервался – слова Юлии привели его к выводам, в которые не хотелось верить.

– Добиваются своих целей самыми современными средствами, – закончила за Стаса дама. – Ты ведь не мог не задаться вопросом: куда идут разработки вашего института?

– На этой неделе я разобрал пару задач, – вспомнил Стас. – В них не было ничего особенного. Узкоспециализированные медицинские программные модули.

– Правильно, кому-то надо писать и их. Но это не значит, что институт занимается одной мелочевкой, а советников, напротив, беспокоят исключительно глобальные перспективы. Просто новогодний Совет – самый важный. На нем принимаются резолюции, для проведения которых необходимо знать мнение всех участников. Есть вопросы, которые выносятся на всеобщее обсуждение чаще одного раза в год, другие рассматриваются в произвольное время небольшими группами Посвященных, по третьим принимают решение совладельцы отдельно взятого института, а еще какие-то настолько малозначительны, что обдумываются единолично.

Стас почувствовал, что ему лучше не знать, на что прольет свет продолжение разговора, но остановиться уже не мог:

– И что это за вопросы?

– Популяризация или замораживание; удорожание или обесценивание; одобрение или протест; воодушевление или апатия; решимость или покорность. Все, Станислав, все, что угодно!

– Так нас всех программируют?! – молодой человек почувствовал, как холодеют его лоб и пальцы.

Но Юлия не собиралась жалеть подопечного.

– Всех и постоянно!

– Но как?

– Первично: через Глобальную Сеть. Благодаря нэтфонам каждый второй человек Земного шара проводит в Сети до восемнадцати часов в сутки. Вторично: запрограммированные в Сети люди сами становятся носителями информации и воздействуют на тех, кто не достаточно часто пользуется средствами связи. Дополнительные источники: кодовые сочетания слов в газетных очерках, ритм переключения светофоров, перепады напряжения в силовых сетях, излучения сотовых и радио передатчиков, продажа питьевой воды с памятью… Их не обязательно задействуют те же, кто помещает программы в Сеть – мы не злые гении, мы не отыскиваем все более изощренные способы завладеть все и вся. Газетные очерки пишут люди, светофоры обслуживают люди, передатчики настраивают люди. Запрограммированные на некоторый ритм, они накладывают этот ритм на все, к чему прикасаются, на все, где возможно проявление их творческого начала. А вот у первичных источников ритма стоим только мы. И все программаторы мира объединены в единую централизованную информационную систему, которой управляет Совет.

– То есть все, что мы делали в институте, это работали на Посвященных?

– В общем и целом – да. Не все программы заказывают Посвященные, но все заказанные программы направлены на цели, избранные Посвященными. Это мы хотим, чтобы население некоторого города проявляло поменьше гражданской инициативы, не забрасывало своими никому ненужными идеями муниципальное руководство, не устраивало забастовки – а план внушить людям головную боль и прописать в браслеты программу, избавляющую от этой боли, рождается у финансовых воротил из фармацевтической компании. Это мы решаем, что нужно выделить средства на разработку и вывод на орбиту нового спутника-телескопа, а уже правительство страны, с территории которой будет осуществлен запуск, воздействует на своих сограждан, чтобы убедить их в полезности нового чрезвычайного налога. Это мы видим, что новый виток в искусстве возможет только, если избавить массы от закоренелых догм принятых стилей, а уже продюсеры и владельцы каналов выбрасывают на рынок шеренги бездарностей, организуют чистый лист духовного вакуума, приходят к выводу, что не так важно, насколько хорош исполнитель, как то, насколько убедительно преподать продукт…

– Чудовищно! – прошептал Стас.

Юлия улыбнулась его простодушию, и подняла указательный палец, призывая прислушаться к тому, что сейчас скажет:

– Нет, Станислав! Нет, пока никто не ощущает себя деградированным!

Дав программисту время на размышления, она поднялась с кресла и отправилась в кабину к пилотам. Провоцируемый многозначительностью ее прощальной улыбки, Стас задумался.

Первая же спокойная мысль потрясла его. Оказывается, все выводы лежали на самой поверхности – в основе теории о вселенской сущности «Информация»!

Каждый из шести миллиардов людей Земли готов был сражаться, отстаивая свое право на выбор, на особое мнение, на индивидуальные вкусы… но лишь на поверхности осознанного своего «Я». Потому, что прикладная программа «Сознание» не только не могла воспротивиться требованиям операционной системы, не только работала в пределах выделенных для нее функций, но и относилась к этим требованиям и функциям, как самым правильным и надежным. Если что-то меняло базис – вводило поправки в «операционную систему» – человек становился другим, желал другого, иначе смотрел на вещи. И не мог заметить вторжения на свою территорию, потому что никто не посягал на его МЫСЛИ, никто не оспаривал его ЛОГИКУ, никто не пытался насадить ему свою ВОЛЮ! Не было борьбы – не было сопротивления. Не было действия – не было противодействия!

Зная как, имея доступ к технологии информационного влияния, ничего не стоило подчинить себе человечество – никто из шести миллиардов людей не почувствовал бы, что лишился чего-то важного. Люди безропотно и даже с радостью приняли бы перемены, полагая, что «пришло время» всему, что случалось. И так до бесконечности – до тех пор, пока кто-то один не раскрыл бы миру глаза на правду, или пока те, кто взял на себя смелость завладеть планетой, не ушли бы со сцены вместе со своей тайной…

Юлия вернулась в кресло и посоветовала Стасу пристегнуть ремень безопасности.