Они не узнают правду, они считают информацию. Мы будем на равных: их проницательность против нашей убедительности. Но выиграем мы, потому, что лучшая защита – это нападение.

Ты отправишься туда, где нет слежки, туда, где тебя смогут искать, но не смогут найти. Ты не будешь входить в контакт с внешним миром. Не будешь снимать очки. Код, который ты разработаешь, попадет в Сеть через меня или Юлию – обычным, отработанным, разрешенным Советом способом. Он будет примешан к коду, выполняющему совсем другие, допустимые и согласованные с Советом функции. В нем не будет прямой угрозы – мы не трогаем Посвященных, никому не вредим, не ищем своей выгоды, не присваиваем чужой собственности. И до самого финального акта информация о нашей затее будет настолько рассеянной и неопределенной, что укроется даже от тонкого чутья наших противников.

– А если все-таки не получится? – спросил Стас.

– Мы потеряем все, что имеем, – улыбнулась Юлия. – Но ты – ничего. У тебя ведь ничего не было. Тебе нечего терять и рисковать нечем. Все или ничего!

– Решать тебе! – повторил Хасан. – Откажешься – для нас все вернется на круги своя. Юлия получит своего покровителя, я останусь тем, кто я есть. Пострадаем не мы, а справедливость. Ну и ты, конечно. Решай!

Две пары глаз смотрели на Стаса, поторапливая его объявить им о формальном согласии. Два могучих просветленных разума терпеливо ждали, когда наивная мышка выбежит из клетки «на свободу» – в единственную прорытую в земле канавку, которая приведет ее к другой, точно такой же клетке…

– Отсюда мы разлетимся в разные стороны, – сказал Хасан Юлии. – Программиста доставят в мою резиденцию. Ты вернешься в Москву, якобы все еще таская его с собой. Через пару дней мои люди подкинут спецслужбам утку – обгорелый кроссовер с трупом… Встретимся у тебя. В Новый Год объявимся на балу в Кремле… Все пройдет, как по маслу… А эта игра запомнится нам надолго!

Стас смотрел в иллюминатор еще одного замаскированного под гражданский самолет летательного аппарата. За бортом не было ничего, кроме бесконечного океана и такого же бесконечного неба. Еще – солнце. Яркое, палящее, одинокое.

Он принял решение. На одной чаше весов были свобода воли, гуманистические лозунги и благородные слова, на другой – очки, которые нельзя снять.

Однообразный пейзаж в иллюминаторе усыплял. Стас все сильнее клевал носом пока, наконец, не отключился.

То ли от усталости, то ли благодаря чьей-то помощи, он спал так крепко, что не почувствовал, ни когда самолет приземлился, ни когда его, спящего, перенесли в автомобиль, ни, когда достали из автомобиля, ни, когда, в завершении, уложили в постель.

Проснулся Стас через много часов в большой кровати с балдахином, в апартаментах, по площади и богатству убранства напоминающих президентский люкс фешенебельного отеля.

За большими окнами на всю стену ярко светило солнце. Нэтфон показал три часа дня, но Стас был уверен, что спал часов десять. Очевидно, разницу во времени скрала смена часового пояса. Запрос времени по Гринвичу нэтфон проигнорировал, показать широту и долготу местности отказался.

Стас встал с кровати – оказывается, его не только уложили на белый шелк простыней, но еще и помыли – кожа пахла чем-то незнакомо-приятным; одели в мягкую пижаму. Посмотрел на себя в зеркало – симпатичный статный юноша, в темных непрозрачных очках и ночной рубашке… Только глаза скрывали толстые стекла. Когда еще он увидит свое лицо без этого украшения?..

Продолжив осмотр помещений, Стас обнаружил много аудио и видео аппаратуры. Все – самое современное, профессиональное. Стационарная техника ценилась выше индивидуальной, но спрашивалось: к чему затраты, если любой нэтфон передавал те же ощущения за меньшие деньги? Ответ нашелся быстро: Стас попробовал войти на знакомые сайты с фильмами и новостями – нэтфон не нашел страницы. Видимо, Юлия и Хасан защищали своего программиста от информационного воздействия каналов массового пользования. Несколько простейших манипуляций показали, что не только от этого – Стас не мог воспользоваться ни почтой, ни телефонной связью – он не мог связаться с родными, не мог послать им сообщения, не мог дать знать, что с ним все в порядке.

Молодой человек вышел на залитый солнцем балкон. Второй этаж, здание красивое – престижный отель или вилла миллиардера, стоит на холме, отчего второй этаж – достаточно высоко. С балкона открывался вид на поросшие бурной растительностью горы, разбитый в долине тропический парк, на сеть бассейнов и пляжей, длинную изрезанную заливами бухту, причал, яхты, водные аттракционы…

Солнце палило, сухой воздух нагрелся градусов до тридцати пяти, зеленоватого цвета вода моря играла солнечными зайчиками. В парке прогуливались молодые люди, на шезлонгах «поджаривались» красотки с фигурами фотомоделей, яхты сверкали парусами, издалека доносилась музыка – все это напоминало курорт – элитарный и дорогой.

Стас вернулся в комнату, размышляя, что делать дальше. Его никто не беспокоил, никто не говорил, куда идти и чем заниматься. Выходить за двери в пижаме не хотелось. Он изучил содержимое шкафов. Оказалось, в распоряжении гостя целая гардеробная с костюмами на все случаи жизни – от плавок до смокинга. Все вещи были мужскими, все словно сшиты точно по мерке.

Стас выбрал шорты и рубашку с коротким рукавом, на ноги надел сандалии. В коридоре было прохладно и пусто. В холле тоже. За дверями парадного входа молодая белая женщина указала Стасу на террасу с видом на море, где в тени навеса стоял один единственный столик, сервированный на одного человека.