— Диане точно уже не помочь, — тихо произнес Лютер.

В тот день у Дианы появились следы кровоизлияния в склерах. Теперь она не покидала российский рабочий модуль. Люк закрывала пластиковая пленка, и никому не разрешалось входить туда без респиратора и защитных очков. «Бесполезная мера», — думала Эмма. Они дышали одним воздухом, они все касались Николая. Вероятно, они все заражены.

— Придется признать, что российский рабочий модуль теперь безнадежно заражен, — заметила Эмма.

— Это единственный пригодный для жизни модуль, работающий в обычном режиме энергоснабжения. Мы не можем заблокировать его.

— Тогда, я полагаю, ты знаешь, что нам придется сделать.

Лютер устало вздохнул.

— Снова выйти в открытый космос.

— Нам нужно восстановить энергоснабжение этой части, — проговорила она. — Тебе придется закончить ремонт шарнирного привода, или мы окажемся на краю гибели. Если что-то случится с оставшимся источниками питания, мы потеряем систему контроля среды. Или компьютеры наведения и навигации. И получится то, что русские называют «смертельным сценарием». Не имея энергии на ориентацию в пространстве, станция выйдет из-под контроля.

— Даже если мы восстановим энергоснабжение, — возразил Лютер, — это не решит главную проблему: биологическое заражение.

— Но если нам удастся ограничить его российским модулем…

— Но в Диане уже сейчас развиваются личинки! Она — словно бомба, которая вот-вот взорвется!

— Как только она умрет, мы отправим ее тело за борт, — сказала Эмма. — Прежде чем она успеет распространить яйца или личинки.

— Скорее всего мы опоздаем. Николай с кашлем выделил эти яйца, он тогда был еще жив. Если мы будем ждать, пока Диана умрет…

— А что ты предлагаешь, Лютер? — голос Григгса напугал обоих, и астронавты обернулись к нему. Командир пристально взглянул на них из проема люка; в тени его лицо казалось совсем белым. — Ты хочешь сказать, мы должны выбросить ее живой?

Лютер отплыл во мрак, словно опасаясь нападения.

— Господи, я хотел сказать совсем другое.

— Что же тогда?

— Только то, что личинки… что мы знаем — они в ней. И всем ясно, что это дело времени.

— Может, они есть в каждом из нас. Может, они у тебя внутри. Растут, развиваются прямо сейчас. Может, и тебя выбросим?

— Да, если это остановит их распространение. Послушай, мы все знаем, что она умрет. Мы ничего не можем поделать. Надо думать о будущем…

— Заткнись! — Григгс бросился через модуль и схватил Лютера за рубашку.

Отлетев в сторону, они врезались в дальнюю стену и тут же отскочили от нее. Они кружили в воздухе, Лютер старался оторвать от себя руки Григгса, но командир отказывался выпустить его.

— Хватит! — крикнула Эмма. — Григгс, отпусти его!

Григгс послушался. Тяжело дыша, мужчины отплыли в разные стороны. Эмма, словно рефери, повисла между ними.

— Лютер прав, — сказала она Григгсу. — Мы должны думать о будущем. Это, конечно же, неприятно, но у нас нет выбора.

— А если бы речь шла о тебе, Уотсон? — бросил Григгс. — Тебе бы понравилось, если б начали обсуждать, что делать с твоим телом? Когда засунуть тебя в мешок и выбросить за борт?

— Я бы ожидала от вас подобного решения! На кону жизнь троих людей, и Диана это знает. Я изо всех сил стараюсь сохранить ей жизнь, но пока у меня нет лекарства, которое помогает. Я могу только накачать ее антибиотиками и ждать ответа из Хьюстона. Насколько я понимаю, мы здесь сами по себе. Мы должны готовиться к худшему!

Григгс покачал головой. Вокруг его глаз наметились красные круги, лицо осунулось от горя.

— Разве может быть еще хуже, — тихо проговорил он.

Эмма не ответила. Она посмотрела на Лютера и прочитала в его глазах свои мысли. «Худшее впереди».

— МКС, врач на связи, — объявил Капком. — МКС, связь разрешаю.

— Джек! — позвала Эмма.

В ответ она с огорчением услышала голос Тодда Катлера.

— Это я, Эмма. Боюсь, сегодня Джека не будет в Джонсоне. Они с Гордоном уехали в Калифорнию.

«Чтоб тебя, Джек, — подумала Эмма. — Ты мне нужен».

— Я насчет работы в открытом космосе, — сказал Тодд. — Ее необходимо выполнить и как можно скорее. Мой первый вопрос: как Лютер Эймс? Физически и психически? Он способен поработать?

— Он устал. Мы все устали. Мы почти не спали последние двадцать четыре часа. Занимались уборкой.

— Если мы дадим ему день отдыха, сможет он поработать в открытом космосе?

— В нынешней ситуации день отдыха — недостижимая мечта.

— Но этого было бы достаточно?