Хотелось упорствовать, наверное из-за того, что ощущалась большая непонятка: какую собственно роль предстоит сыграть мне на этой тайной, хрен знает как законспирированной базе злейших врагов человечества. Разговаривать с врагом, это уже пытаться понять его. Поэтому я по-прежнему обращался к Катерине:

–  А с какой стати плутонам помогать нам, космикам? Только потому что мы не инертная масса? Гораздо проще просочиться по нашим сетям, внедриться в наши кибероболочки, еще более изощренно, чем в прошлый раз, увлечь нас идейкой безудержного техпрогресса и без проблем выжимать все необходимое из наших мозгов.

–  Придется ему показать, что мы из себя представляем, - объявило внушительным голосом Облако.

Следующее действие не отделялось от предыдущего никакой паузой. Плутоны чурались всякой театральности и дешевых психологических эффектов.

Внезапно меня как будто выжали. Я словно лишился тела и стал вроде водяной струйки. То и дело происходили слияния с другими потоками, новые разделения и новые слияния. Каждую частицу времени я понимал себя и свою задачу по новому. В этом непрерывном изменении моя личность переоформлялась настолько быстро, что едва успевала вспомнить себя и немного отстраниться от очередного вида деятельности. Иногда происходил распад почти что до элементарного состояния, когда я чего-то там делал, не отдавая себе отчета, сосредотачиваясь только на конкретной обязанности. Но порой случалось объединение в мегаразум, который решал, например, глобальную проблему Поля Судьбы (того самого, что все на свете предопределяет) или занимался перераспределением энергии между звездами для предотвращения космических катастроф. Ничего знакомого и обычного я не видел и не чувствовал, зато ощущал многомерность, более того, я жил в ней…

Потом я, забыв большую часть того, что со мной происходило, вернулся на прежнее место, в свое тело.

–  Ну и что мне пытались доказать, Катерина? То, что мы - козлы, лохи, чушки, а они - самые крутые вундеркинды?

–  Мы для плутонов как бы не существовали, - охотно заобъясняла Катя.
– Для них все статичное, инертное - мертво и является не более чем почвой, гумусом, на котором можно вырастить что-нибудь динамичное разумное. Им непонятна была наша неспособность к жизни внутри задачи, к мгновенным слияниям и разделениям, к одновременному восприятию многих инфопотоков, поэтому они отказывали нам в интеллекте, предполагая за нами лишь простейшие рефлекторные формы сознания, свойственные животным. Мы должны были показать динамичность, то есть свой разум, и кажется усилиями службы "Алеф" кое-что удалось сделать. Кроме того, у нас общий враг…

–  Об этом мы пока умолчим, - твердо заявило вмешавшееся Облако.
– Мы с вами еще слишком плохо понимаем друг друга, чтобы иметь общих врагов. Хотя определенное содействие службе "Алеф" мы готовы оказывать.

Весьма неожиданно возникла стена и отделила меня от Облака и Кати. Вполне возможно, что она была мнимой. Во всяком случае, я оказался в каком-то другом помещении неопределенного размера. Я не видел себя, даже своих рук и ног. Антракт несколько затянулся. Коротая время, я стал размышлять о том, что коли база плутонов устроена на одном из наших астероидов, война с ними вовсе не была общим делом всех космиков.

Размышление прервалось, потому что рядом с собой я увидел борт грузовика. Раз и он тускло засветился в слабом инфракрасном освещении. Если бы не жужжания и шипения аппаратуры, которые воспринимались моими рецепторами, то я решил бы, что это мираж и надувательство. А если не надувательство, тогда, значит, меня опять перебросили по хрональному каналу, только очень короткому.

Аварийный люк распахнулся, пропуская меня внутрь. Тоже хитрость - обычно он работает лишь на выход. Когда я уже загружался в шлюз, меня догнала Катя, а в рубке нас поджидал уцелевший пилот. В тот момент, когда наш корабль покидал базу плутонов, я отрубился, несмотря на то, что ускорение было ничтожным. А очухался уже почти на орбите Марса, после того как получил инъекцию тонизирующего глюкокортикоида.

–  Что это со мной приключилось?
– спросил я у Кати, которая улыбалась моему недоумению своим содержательным милым лицом.

–  Шок от двух хрональных каналов. В первом случае ты как бы не существовал в течение секунды, второй раз - тебя не было две миллисекунды. Но это оказалось достаточно для отключки сознания и глубокого сна на пятеро суток.

–  И в течении этих пяти суток ты не пыталась меня разбудить?
– спросил я и заметил, что отдыхаю не в рубке, а в корабельном лазарете. Здесь приятно мерцал успокоительный свет, токеры источали нежную музыку во внутреннее ухо, а электрические вихри приятно поглаживали кожу. Только иглы капельниц, воткнувшиеся в беззащитное тело, внушали некоторое беспокойство.

–  Пробовала, Фомушка. Даже один раз поцеловала. Но видимо ты не тот спящий красавец, которого я способна разбудить таким незамысловатым образом.

У Кати сто второй ранг мастера. А ее начальственный лик совсем рядом, чуть раскосые тюрковатые глаза с серыми славянскими радужками так ласково смотрят, что меня прямо оторопь берет. Воспоминание о том, что она большой руководитель, страшно мешает мне. Помню, какой-то мутант-оппозиционер прочирикал через сетевой эфир, что дескать Космика смахивает своими ритуалами и своей субординацией на традиционный Китай. Я не шибко разбираюсь в Китае, даже в нынешней Шэньской династии, знаю только, что там народишко попроще все время кланяется и лыбится перед гражданами поважнее. У нас никто не кланяется и веселые начальники больше лыбятся, чем подчиненные, потому что и наказание, и продвижение зависят, в основном, от карьерных киберсистем. Но при низком ранге у тебя всегда есть ощущение, что ты - просто расходный материал. И что это, в самом деле, карьерная система не желает замечать меня? Прямо даже хочется протестовать и оспаривать мудрый порядок вещей.

Я со своей койки потянулся и чмокнул Катерину.

–  Спасибо за яйцеклетку.

Думал, сейчас осадит меня бранным криком или даже врежет по мордасам начальственной рукой. Ничего, обошлось.

–  Спокойно, парень. Твоя инициатива тут не требуется, прибереги ее на другой случай.

И Катя сама притиснулась ко мне, заодно отшвыривая иглы капельниц. Ускорение в 0,7 "же" придавало ее приятную тяжесть, это лучше, чем невесомость, когда любовный партнер напоминает листик бумаги. В общем, стало приятно, куда лучше, чем со шмарами-мутантками из Фак-сити и шлюхоквибсерами из Сексограда. Даже не знаю почему - те ведь крутые специалистки.