– Дура ты, Женечка, хоть и продвинутая, – я стряхнула со своего бедра чью-то навязчивую ладонь: подружка-лесбиянка решила вернуться. – Здоровый секс – вещь удивительная, но, похоже, для меня этим дело не ограничится. Честно говоря, я въехала в этого типчика по самую макушку, и мне будет очень сложно заниматься с ним любовью, зная, что это ничего больше, чем гормональная поддержка организма. Понимаешь?

– Понимаю! Значит, ты отказываешься от физиологических радостей, чтобы не переживать, когда все это закончится, – рассудил мой доморощенный доктор (зря, что ли, он собирался замуж за психотерапевта?). – Только откуда ты знаешь, что закончится? Что в тебе не так? Откуда такая низкая самооценка? Знаешь, Лора, я давно хотела тебе сказать, но как-то случая не представлялось, что, если бы я была нормальным мужчиной, ну ты понимаешь… Так вот, если бы я была нормальным мужчиной, я бы была тобой очарована. Честно! Без дураков! – Женюлик так на меня посмотрел, что я даже засомневалась в том, что он абсолютный трансвестит.

– Болтаешь ты все, Женька, чтобы меня поддержать, но все равно спасибо. Видишь, вот и пришла твоя очередь быть утешительницей.

– Лора, запомни. Ты прекрасная, умная, неординарная женщина, – Женюлик начал хлюпать носом, и я сообразила, что время закругляться. Женюлик в горе – это надолго.

– Ну, что касается неординарности, то здесь ты, может, и прав, пардон, права, но что еще я могу ему предложить? Что?

– Тебе пора избавляться от комплексов, дорогуша. Вот возьми меня в качестве образца, – я оглядела огромного Женюлика, облаченного в полупрозрачный зеленый пеньюар, и ухмыльнулась.

– Ладно тебе, Женюлик. Забыли! Факт есть факт. Пари есть пари! Бабки есть бабки! Есть я, есть он, сорок тысяч баксов и моя дурная голова, которая, надеюсь, меня не подведет. А любовь? Любовь подождет.

– Ах, была бы я на твоем месте… – Женюлик чувственно завел глаза к небу. Думаю, что весь небесный пантеон разом офигел от такого взгляда. – Лора, если будет нужна моя помощь, ну там, посоветовать что, так я всегда…

Слава богам, хоть Женюлик был готов меня поддержать, что, однако, не придавало мне дополнительной уверенности. Впрочем, пока еще хватало огрызков собственной.

Уходя с вечеринки, я перецеловалась со всеми, кто считал возможным целоваться с женщиной, и напомнила Женюлику, чтобы он не тянул с сюрпризом, а сюрпризил уж сразу, не отходя от кассы.

Прошел понедельник, вторник, наступила среда. Я поставила тучный крестик в календаре. Двадцать третий день с начала действия пари.

Осталось немного. Мои оппоненты с напряжением следили за развитием событий. Еще бы. Если вы помните, на кон были поставлены их кровные. Впрочем, их отношение к происходящему особо не изменилось, то есть они, как и раньше, не сомневались в собственном успехе.

– Даже если ты провела с ним ночь в одной постели, что еще не доказано, все равно весьма сомнительно, что это завершится ЗАГСом, – размышлял Митрич, качая толстым пальцем.

– Да если бы я так напрашивалась к нему на кофе, то меня бы тоже пригласили. Ты просто бессовестно на него повесилась, – Ленка не могла простить мне раздавленную ногу.

– Уговор остается без изменений. Предложение, сделанное при всех. Только тогда ты получаешь деньги.

Серафима раздавала обед. Супчик гороховый, картошечка с котлетками и пирожочки. Серафима у нас была мастерица на предмет всевозможной выпечки. Я с любопытством и некой осторожностью заглядывала в начинку пирожка.

– Чего смотришь? Не нравится – положь на место! Пирожочки сегодня с луком и яйцами. – Андрей Николаичевы любимые.

– Угу, пирожок модели «Робин Гуд», – не удержалась я, припомнив свой любимый анекдот.

– Фу-ты ну-ты! – Серафима помахала половником в опасной близости от моей головы.

– Говоришь, с луком и яйцами… Что-то мне кажется, он несколько поостыл к яичной начинке, – я прокрутила в голове свой недавний геройский поступок с вываливанием завтрака на нашего шефа и захихикала.

– Никаких желтков-белков. Я даже о куриных окорочках думаю с ужасом, – он произнес это мне в самое ухо, так, чтобы услышала только я, и громко поприветствовал обедающую публику.

Я поежилась. Ну надо же! От одного его присутствия мне уже становилось не по себе.

– Наш столик накрыт, Андрей Николаевич, – Митрич помахал Андрею, но тот, словно не замечая, нагло устроился рядом со мной. Я тыкала вилкой в тарелку, совершенно не понимая, что делаю.

– Первое, Лариса, обычно люди предпочитают черпать ложкой. Маленький ликбез, – Андрей вытащил у меня из руки алюминиевый трезубец и вставил туда то, чем люди хлебают супы, окрошки и другие жидкие блюда.

– Черт! Это вы на меня так действуете. Вот видите, до чего довели! – Я возмутилась, но ложку таки приняла и стала старательно бултыхать ею в тарелке.