Шрифт:
– Ах, старый осёл! Забыл, совсем забыл! – бормотал старик, подходя к аппарату.
Из-под неплотно пригнанной крышки доносился отчётливый запах тухлых яиц.
– Пошло анаэробное гниение. Всё, теперь уже не восстановить, придётся начать заново. Эх ты, старый растяпа…
На белом коне, невиданном в проплывающих внизу землях, неторопливо скакал белокурый всадник. В синие глаза его, казалось, впитались сами небеса. Конь лёгкой поступью касался облаков. Вокруг всадника вилась стайка райских птичек. Они переливались изумрудными и карминовыми пёрышками, и, резвясь в потоках воздуха, отражались в зеркальной поверхности рыцарского щита. На щите, в треугольнике, был изображён глаз, смотрящий на мир зрачком-рубином. В его кровавой глубине, словно в калейдоскопе, мелькая искрами и отсветами, шла своя тайная жизнь. На наконечнике копья витязя чернели кусочки окалины.
А может быть, давным-давно чья-то кровь запеклась на нём, да так и осталась навеки…
Мир, где белый конь нёс всадника с копьём, находился совсем рядом с обычным, людским. Сквозь фиолетовое марево просвечивали великолепные белые города на берегу океана. Но люди в них не видели всадника – им казалось, что белое облако стремительно летело по синему небосклону, подгоняемое ветром.
А в мире всадника на далёкой чёрной горе стоял древний замок. Под фиолетовыми небесами красиво развевались флаги на его башнях. К нему и направлялся всадник на белом коне.
С высоты, на которой был расположен замок, было видно, как в полутьме, далеко внизу, уже на земле, горели синие факелы, вырывающиеся из неведомых глубин. Они походили на огонь газовой плиты в тёмной ночной кухне… Впрочем, это и был газ. В полутьме этого мира, где так удобно было скакать на коне прямо по облакам, невидимые для примитивных людских глаз, жили многие странные существа, забытые даже в древних легендах.
Всадник спешился, его шаги прогрохотали под древней аркой. Над высокими ступенями высилась огромная дверь с сияющей медью ручкой. Рыцарь зашёл в мраморные покои, где чуть слышно играла чудная музыка. Чья-то рука перебирала струны арфы, и звуки лились, как водопады светлой горной воды.
На древней скамье драгоценного чёрного дерева, за низким столом с золотым арабским сосудом, благоухающим редким вином, полулежал высокий кареглазый красавец с русыми кудрями до плеч.
– Здравствуй, Зофаил, – сказал синеглазый всадник. – Давно не виделись. Лет пятьсот.
– Ты их года по-прежнему считаешь? – улыбнулся высокий. – Всё думаешь, они – любимцы Божьи?
– А ты по-прежнему ревнуешь их к своим собратьям?
– Ревную? Нет – но я обижен. Когда Творец дал этим обезьянкам душу – того, чего и я лишён навеки… а также дал свободу воли – хотел примкнуть я к Люциферу…
– И я тебя во Тьму б отправил!
– Но я всего лишь стал посланцем. Я вхож во все Миры Господни. Могу я смело появляться в Раю небесном, где покой и счастье, могу я появиться в Лимбе, где дуют ветры в Мрачный Ад. И в этих вот местах, что тихо лежат между Миров опасных и между Космосом людей и Раем.
– Да, здесь покой. Когда-нибудь и я построю замок в этих пределах, с видом на земную твердь и безбрежный, тёмно-синий океан. Но я Архангел, полководец Рая, покой мне только снится, как сказал один поэт.
– Да, ты Господень Меч, Архангел. И скоро обнажишь его, я знаю. А также и копьё своё поднимешь, которым Люцифера скинул в Ад кромешный, когда война на небесах гремела, и Михаил возглавил войско Божье…
– И на кого на этот раз я подниму своё копьё?
– На этих обезьян, любимчиков Милорда.
Зофаил протянул свою руку с чёрным бриллиантом на пальце к кувшину с вином и, улыбнувшись, налил в два кубка драгоценную влагу. Было видно, что ему приятна пикировка с Михаилом, и что эта игра длится с начала времён.
– И что на этот раз заставит нас развязать войну? – спросил ангела небесный рыцарь.
– Да люди… ведь они испорчены ужасно, – засмеялся посредник между Мирами.
– Ну, нет, природа человека неизменна. Пусть хвастаются они своими игрушками, нейтронной бомбой, интернетом, они всё те же – пять обычных чувств и три позиции в постели.
– Нет, скоро возомнят себя Творцами. Мечтают конструировать природу, и тварей выводить, и человеков новых – улучшенных от образца Господня. Хотят играть в конструктор, словно дети, но вместо винтиков – осколки генов. Так доползут и до бессмертья… И превзойдут нас, ангелов Господних.
Архангел Михаил сердито посмотрел на собеседника. Затем провёл рукой и открыл вид на бесконечный Космос. Фиолетовое марево этого мира, а также крыша замка исчезли.
– Смотри, брат Зофаил! Что видишь ты? Зачем нам истреблять людей? Вселенная полна просторов – таких, что даже я боюсь представить. Там сотни триллионы звёзд – по сотне миллиардов на каждую живую душу. Пускай они туда уходят – иные встретятся им ангелы во тьме. Иные демоны их будут совращать. А мы останемся на нашей маленькой планетке.