–  Возле ручья, женщина там на нас выскочила, от псов бежала, раненная. Упала, да и умерла на месте. Только сказала что-то странное…

–  Что сказала?
– спросил Слон. Это был крупный лобастый мужчина с самоуверенным жестким лицом, широкоплечий, грузный - и сейчас, как показалось Мазаю, встревоженный.

Хромой пожал плечами.

–  Да ерунду какую-то, я не запомнил. Так что скажешь, как мне с младенцем быть?

Люди Слона перешептывались и поглядывали на него - как хозяин поступит с таким неожиданным подарком Зоны? Прикажет вернуть ей назад? Жестокий поступок, слишком жестокий, здесь с людскими жизнями не шутят. Тогда что?

И Слон поступил мудро: решил умыть руки.

–  Хрен с вами, - сказал он, отворачиваясь.
– Что хочешь делай, только чтоб я его больше не видел.

Заточка, забыв стонать и охать, настороженно следил за Большим Хозяином. Слон зло глянул на него и ушел в дом, хлопнув дверью.

–  Я ж говорил!
– За плечом Мазая возник Магадан.
– Бросай с автобуса, говорю, зачем нам эти проблемы?

–  Правильно мыслишь, - сказал Заточка, вставая.
– Где уже эти бабы? Я ранен!

–  А вы откуда пришли-то?
– спросил его Поршень.
– Кто тебя под ребра так саданул?

–  Не твое псевдособачье дело.
– Заточка сморщился и снова схватился за бок. Кожа у сталкера была необычного оттенка - сероватая, будто из плохого картона. Узкое лицо со впалыми щеками и сломанным, свороченным набок носом покрывала густая колкая щетина, волосы росли и на длинных сильных запястьях, на тыльной стороне ладони, на пальцах…

–  Зачем мусор всякий из Зоны тащите? Тут вам не ночлежка. Чё Слону с этим делать?

–  Да все равно помрет, кто тут с мутантовыми отпрысками умеет обращаться?
– опять влез в разговор Магадан.

Заточка покосился на него.

–  Это ты о чем?

–  Я дело говорю!
– Магадан приосанился.
– Я-то знаю, что не баба там была, а кровосос ребенка притащил. Откуда возле Свалки бабе взяться?

–  Как же Мазай и Поршень бабу с кровососом могли перепутать?
– спросил кто-то.

–  Ну, значит, не кровосос, а контролер. Навел на них эту… гал-лю-ци-нацию, заморочил мозги, будто он - не он, а женщина. Да вы поглядите на них! Этих придурков тупых легко заморочить…

Магадана обступили сталкеры, закидали вопросами. Поршень что-то забубнил, возражая Магадану, но Мазай считал ниже своего достоинства спорить. Он поднялся на крыльцо и через длинный коридор попал на кухню, где грудастая Варя-кухарка с бабой Тоней, которых Слон привез из поселка у Периметра и поселил у себя, чтобы кормили его людей, готовили бинты и вату для перевязки.

–  Короче, уважаемые бабы, дело до вас есть, - сказал сталкер, хромая к столу. Положил сверток среди грязных тарелок и отвернул край тряпья. Показалось красное личико младенца. Варя ахнула, бросив бинты, схватила его. Ребенок запищал, задергался в пеленках.

–  А извивается-то - что твой змееныш.
– Баба Тоня мелко перекрестилась.

Варя прижала ребенка к необъятному бюсту и засюсюкала над ним низким грудным голосом. Ее собственный ребенок умер недавно от какой-то болячки - в поселке не было врача, - а мужика раньше задрал псевдогигант, вот она с горя и пошла к Слону.

–  Змееныш так Змееныш, главное, чтоб живой остался.
– Мазай похромал из кухни. Он устал и очень хотел спать.

–  А ну слезай, гаденыш! Куды забрался? Слезай, кому говорят!
– стоя посреди двора, кричала кухарка Варвара.

–  Чего надрываешься, теть Варь?
– Мазай, щурясь на солнце, сошел с крыльца кирпичного барака, где жили сталкеры Слона. Барак этот стоял немного ниже бывшей водонапорной башни, а еще ниже виднелись ветхие избы брошенного поселка. Земля между ними заминирована, подняться и спуститься можно только в определенном месте, да к тому же на крыше водокачки за низким бордюром всегда наготове пулемет. Слон, за эти годы разбогатевший и покрутевший, заботился о своей безопасности. Из богатого удачливого сталкера он превратился в настоящего пахана, контролировал большой участок Зоны, имел связи в группировках и среди военных.

–  Чего надрываюсь?!
– Варвара гневно воздела руки в сторону водокачки.
– Да ты видел, Хромой, куды он залез? Как баба Тоня померла, так он совсем от рук отбился. Она-то умела его приструнить! Башку свернет, полоумный! Вот мутантово семя!

Солнце скрылось за облаками, дул зябкий ветерок, забирался под ворот куртки, холодил шею. Недавно прошел дождь - земля мокрая, палая листва липнет к сапогам. Мазай, несмотря ни на что, любил Зону, любил эту пронзительную опасную свежесть, пропитанную запахом озона от разрядившихся аномалий, пряный дух хвойных лесов, убегающие вдаль нехоженые тропки, тяжесть контейнера с артефактами на поясе… Он вдохнул полной грудью, расправил плечи и поднял голову.