– У них там все рассчитано. Черт бы их побрал! Они собираются начать завозить оборудование и устроить склад на свободной территории за школой. Можешь себе представить? Школа отдает им свою землю под базу. За чисто символическую арендную плату.

Сирена не могла понять, какое все это имеет отношение к Гэлламу и Герти, но не перебивала.

– В городе все посходили с ума. – Грейндж снова уставился на свои туфли. – Они собираются устраивать нечто вроде праздничного обеда в эти выходные. Мэр передаст компании ключ от города. Поговаривают, что будут поднимать флаг. Чепуха какая-то.

– Похоже на то, – проговорила она сочувственно. Грейндж так и не добрался до самого существенного: как эти события скажутся на делах его родственников и, если уж на то пошло, на нем самом.

– Мне надо найти способ освободиться на несколько дней.

– Грейндж, – Сирена взяла его за подбородок и повернула к себе, – скажи, наконец, как дела у дяди с тетей? Тебе станет лучше, если ты выговоришься, я знаю.

Он быстро заморгал.

– Дела идут полным ходом. Они, разумеется, собираются расширяться. Выбросить все сбережения в помойку.

В кухне остывал обед. Тело Сирены все еще пылало. Но все это не имело значения. Дядя и тетка Грейнджа теперь не просто говорили, мечтали, строили планы. Они накрепко связали свое будущее с будущим Сноу-Сити.

Вдруг Сирену охватило волнение, какого она уже давно не испытывала.

– Это замечательно!

У Грейнджа открылся рот.

– Я серьезно. Это замечательно. Даже по телефону слышно было, как они ожили. Нет, не говори, что я не права, – решительно прервала она Грейнджа. – Грейндж, я много времени провела с тетей Герти, помогая ей в магазине. Она была довольна результатами, но общее положение дел не изменилось: это маленькое старое здание. Я видела, как Гэллам возится со своими планами и набросками. Он был похож на ребенка, умирающего от нетерпения перед грудой пакетов с рождественскими подарками.

Грейндж с недоумением взглянул на нее, но Сирена продолжала:

– Грейндж, отец всегда мечтал играть на Бродвее. Да, он сделал многое другое, чем мог гордиться. Но он так и не достиг вершины, к которой стремился. Вот теперь, когда твои дядя с тетей пытаются заставить свой бизнес идти в ногу со всем городом, они стремятся к своей вершине.

– Или к краху.

Сирена понимала, что Грейндж прав. Но если человек не пытается добиться осуществления мечты, то какой смысл жить?

Она вдруг замолчала. Есть ли у нее цель в жизни? Сделала ли она уже что-нибудь, чтобы достигнуть ее? И важнее: что она сама дала жизни?

Сейчас было не время пытаться ответить на эти трудные ворпросы. Грейндж был убежден, что дядя Гэллам не учел всех затрат на обновление дела.

– Он твердит, что, когда не сможет работать, продаст дело и таким образом обеспечит старость. Но где гарантия…

Увидев, что он не в силах закончить фразу, Сирена взяла его за руку и повела на кухню. Может быть, когда он поест, ему легче будет втолковать, что новый прилив жизненных сил гораздо важнее для его дяди и тети, чем капитал, прибыль и тому подобные вещи.

Но Грейнджа интересовало совсем другое. Теперь, когда ему стали известны имена тех, кто стоял за корпорацией, он хотел проверить их финансовую состоятельность. Когда Сирена подала обед, он наскоро проглотил его и поспешил в кабинет, что-то бормоча себе под нос о публичном заявлении.

Сирена не любила, когда в Грейндже просыпался жесткий циничный бизнесмен. Но он становился таким, чтобы помочь любимым людям. Возможно, при подобных обстоятельствах она делала бы то же самое. Но ей трудно было себе представить, чтобы мама оказалась в таком положении, с которым не могла бы справиться без посторонней помощи.

Может быть, в этом все дело? Может быть, Грейндж не верил, что его родственники способны сами принимать правильные решения?

Убрав кухню, Сирена включила телевизор, стараясь отвлечься от неразрешимых вопросов о цели в жизни. Не найдя ничего, кроме уже виденных фильмов и так называемых «сенсационных новостей», она взяла газету. Прочитала свой гороскоп, спортивный раздел, попробовала порешать кроссворд. К этому времени начались вечерние шоу-программы, и она провела остаток дня, включая то один канал, то другой и иногда слыша, как Грейндж с кем-то говорит по телефону.

Когда она забралась в постель, он все еще сидел в кабинете.

На лице Грейнджа не было заметно никаких следов бессонной ночи, кроме легких теней под глазами. Он рассеянно поблагодарил Сирену, приготовившую на завтрак овсянку, и сразу же ушел, объяснив, что собирается встретиться с одним приятелем, биржевым маклером – «выпить кофе и получить информацию».

Надуваться нет причин, думала Сирена, приводя себя в порядок. У них с Грейнджем не медовый месяц, а даже если бы так и было, она не имела права быть эгоисткой и требовать, чтобы ее муж забыл об интересах семьи ради ублажения жены. Однако ей хотелось бы побольше знать о том, что он задумал.