– Я не хочу есть, – соврал Крим.

– Напрасно. Жизнь на нашем острове несет в себе не так много радостей, одна из которых – вкусно поесть. Скоро вы поймете это, любезный брат… Кстати, кто вы: Пул или Крим?

– Я Крим, Пул остался внизу. Прошу прощения, Мастер, за мой вопрос, а почему вы сами не в трапезной?

– Кастелян ест отдельно, когда замок еще спит. Такова древняя традиция… Нравится вид? – неожиданно спросил он.

– Честно говоря, мрачновато, – заметил Шторр.

– Да, но какая в этой мрачности красота, вы не находите? Почти первобытная дикость.

Крим неопределенно кивнул.

– А почему к острову не могут пристать лодки? – спросил он после паузы.

– Ветер. Когда дует юго-восточный ветер – а осенью он дует всегда, – лодку в лучшем случае выбросит на берег.

– А в худшем?

– Разобьет о скалы. Поэтому в конце лета мы всегда убираем наши лодки.

– То есть лодки на острове все-таки есть? – уточнил Крим. – И где же они хранятся?

– Под навесом, там, куда не добивают волны даже в сильный шторм.

– А в другое время года, скажем, летом, вы их используете? – продолжал спрашивать Шторр.

– Конечно. Мы ловим с них рыбу.

– Тогда, наверное, у вас есть и морские карты?

– Нет, зачем они нам? – удивился Мастер. – Мы никогда не отходим так, чтобы потерять берег из виду.

– Понятно, – проговорил Крим. – А как далеко остров находится от материка?

– Миль триста-четыреста, точно не знаю, – сказал кастелян. – Это если плыть на восход. Ну и около шестисот миль на юг тоже будет большая земля. Оттуда к нам иногда летают вертолеты, обычно, когда предстоит визит Мастера Корпорации. Ну, или когда привозят ссыльных, вроде вас.

– И часто привозят ссыльных? – поинтересовался Шторр.

– Последнее время – редко. Есть же другие замки, куда лететь ближе.

– То есть следующий вертолет сядет на остров не слишком скоро?

– Осенью они на остров и не садятся. Даже Мастер Корпорации спускается к нам и поднимается обратно на борт по веревочной лестнице. Ветер… – Кастелян поежился. – Ладно, любезный брат Крим, я пойду к себе. Приятно было познакомиться с вами поближе.

– Спасибо, Мастер, – искренне произнес Шторр. – Беседовать с вами – одно удовольствие.

«И сколько полезной информации!» – добавил он про себя, глядя вслед кастеляну.

– Слышь, ты, гордый, на, возьми, – Пул вытащил из-за пазухи толстый кусок хлеба и протянул Криму.

– С пола? – буркнул Шторр.

– С салфетки!

– Спасибо… – Крим с видимым безразличием взял краюху и слегка надкусил ее.

– Вон в углу кувшин с водой, запей, – предложил гростианин. – Да ладно тебе корчить из себя оскорбленного аристократа! – продолжил он сердито. – Жри, давай, иначе через неделю копыта отбросишь.

– Через неделю меня здесь не будет, – бросил Крим, однако челюстями заработал куда энергичнее.

– Кстати, я выяснил, почему нам накрыли на полу, – проговорил Пул, не обратив на его заявление внимания. – В этом вовсе нет ничего обидного…

– Ага, наверняка – еще одна красивая древняя традиция, – с полным ртом произнес Шторр.

– Ты угадал. В замках только Мастера едят за столом, а ученики – всегда на полу. Так всегда было. Зато ученикам больше накладывают, а иногда ставят даже по две миски.

– Они весьма добры, – съязвил Крим. – Ладно, если хочешь знать, я тоже кое-что выяснил. Лодки хранятся на берегу под открытым навесом. Их никто не охраняет. Там же есть весла, мачты, свернутые паруса. До материка на востоке около трехсот миль. Я тут прикинул, даже если идти только на веслах – дня за три можно уложиться.

– И что толку? – не удержался от вопроса Пул. – Допустим, ты даже доберешься до берега – что дальше?

– Дальше как-нибудь разберусь… Все, игры закончились, времени церемониться у меня больше нет. Они еще пожалеют, что связались со мной!

– Кто – они? – поинтересовался гростианин.

– Все. В особенности, конечно, кешляне.

– Я уже жалею, – согласился Пул. – Представляю, каково будет бедным кешлянам.

– Отплываем сегодня ночью, – произнес Крим, проигнорировав иронию в голосе гростианина.

– Отплываем? Ты сказал: «отплываем»? – переспросил Пул. – Ну уж нет, дорогой. Ты, конечно, можешь плыть, куда хочешь – хоть на материк, хоть на дно морское, хоть к черту в зубы, а я – пас. Я еще немного пожить хочу.