«Приведших к разрушениям почти что Вселенского масштаба!.. Если уж кирпичные стенки заваливались внутрь домов! То что тут говорить о живых людях?! Может быть контуженных или даже раненых?!.. Но всё ещё находившихся внутри этих танков и боевых машин пехоты? Они же попросту испарились! Разлетевшись на мельчайшие частички.»

Вот мы проехали мимо «замыкающего» днища… То есть мимо останков корпуса второго танка… Который находился всё в том же походном «строю»… Что в лишний раз подтверждало мою мысль о том, что ни одна бронемашина здесь так и не сманеврировала в спасительную правую сторону. В результате чего от целой бронеколонны теперь оставалось только пять чёрных днищ… Выстроившихся в ряд по левой стороне дороги…

«А может быть они попросту не успели сманеврировать? Долбанули разом с обоих сторон пять духовских гранатомётчиков и всё! Пошло гореть да полыхать!.. А потом и взрываться! Да кто его теперь знает? Как оно здесь произошло на самом-то деле? Дай Бог, чтобы хоть кто-то из наших остался в живых после этакого кошмара! Дай-то Бог!»

И мы ехали дальше. Всё по той же улочке, пока не уткнулись в решётчатую ограду какого-то парка. Здесь мы повернули влево и проехали ещё сотни две метров. К моему несказанному удивлению окружающая нас обстановка оставалась почти спокойной. Это вчерашним вечером здесь наблюдалась ожесточённая перестрелка пулемётов и автоматов… Да ещё и дополненная безостановочной работой батальонных миномётов. А сейчас тут было тихо… Что и вызывало у меня вполне оправданные подозрения.

«Почти тихо! Может быть обе стороны отсыпаются? После вчерашнего-то?!.. А-а? Или в таком тумане они не знают, куда же им стрелять?.. Ага-а… Приехали.»

На заветном повороте к заводской проходной наш головной Урал притормозил. Из полуоткрытой двери высунулся капитан Батолин, который тут же развернулся назад, то есть именно к нам. Командирский кулак описал в воздухе полный круг, после чего преобразился в энергично растопырившуюся пятерню с торчащими во все стороны пальцами. Затем дверца тихонько затворилась и первый Урал поехал дальше. А я принялся выполнять мудрое приказание ротного…

— Проедь чуток вперёд, а потом сдай задом вот сюда… Куда они поехали! И заглуши мотор! Но потом никуда не выходишь, а постоянно сидишь в кабине, чтобы поехать по первому же приказу… Ясно?

Мой боевой автомобиль, заняв нужную диспозицию для стремительного рывка, замер в узком проулке между кирпичным забором и заводским зданием. Пятеро солдат-разведчиков осторожно десантировались из кузова и практически незаметно рассредоточились на близлежащей местности. Приказ командира роты был выполнен: мощный Урал развёрнут в обратном направлении, а личный состав занял круговую оборону, чтобы в случае крайней необходимости сковать появившегося противника своим метким огнём и тем самым предоставить благоприятный шанс на спасение верным боевым товарищам. Которые в данные минуты просто-таки рискуют своими драгоценными жизнями, добывая из тёмных недр чеченской цистерны животворящую водичку-водочку.

«Нашу родную русскую водку!»

И опять потекли томительные минуты напряжённого ожидания. Окружающая нас обстановка продолжала меня радовать. То есть оставалась почти что спокойной и даже безмятежной. Беспорядочные выстрелы слышались только из далёкого далека.

«Прекрасное далёко не будь ко мне жесто-око!» — вспомнилась мне песенка из беззаботного детства. «Не будь ко мне жесто-око! Жестоко не будь!» Э-эх!.. И прошло-то лет десять всего! А вот так всё у нас перевернулось!.. «От чистого исто-ока я начинаю путь!» Э-эх!»

Далёкое-предалёкое детство с безмятежной юностью уже давным-давно скрылись за горизонтом. А кривые пути-дорожки нынешней жизни привели меня, как и многих одемокраченных… На самую настоящую войну, да ещё и на своей собственной территории. И теперь я со своими бойцами находился в боевом охранении у полуразрушенного ликёро-водочного завода…

«Дожидаясь, пока мои друзья-коллеги не начерпают «наши законные фронтовые сто грамм».

А вокруг пока что было тихо. Из-за заводских стен до наших ушей не доносилось ни единого звука: ни лязганья ведра, ни характерного бульканья, ни даже одобрительных возгласов… А тем паче разгульных песен или похабных частушек… Видать, командир роты держал ситуацию под своим строжайшим контролем…

«А то как же?! — усмехнулся я и сдвинул шапку со вспотевшего лба. — После вчерашнего, да и не опохмелиться?! С утра-то?!.. Это что-то новое!.. Как там говорит полковник Харчман?.. Маразм крепчал? Но тут ведь не до этого… Этот штабной или начальственный маразм крепчает глубоко в тылу. А здесь — на передке крепчают люди!.. Судя по отсутствию песен… У них там всё под контролем! Нда-а! Хорошо, что мы сюда Саню Пуданова не взяли!.. А то бы хряпнул грамм пятьдесят, да и пошёл бы искать позиции вчерашних миномётчиков… Чтобы досконально выяснить: с усиленным зарядом они кидали мины или же с обычным?.. Да ещё и с каким углом?.. Или чего там ещё бывает у миномётчиков?!.. Ну-у!.. Что же они там копошатся как тараканы беременные? Всё же уже известно! Где цистерна с водкой вкопана и куда мы вчера ведро забросили… Провод там же! Валяется… Ну, чего так долго!?.. Алкоголики несчастные!»

Минут через десять я не выдержал и пошёл проверять своих подчинённых. Ведь они заняли огневые рубежи в двух основательно разрушенных домиках, где могло находиться столько «всего всякого». И надо же было такому случиться?!.. Что моё командирское предчувствие меня да и не обмануло!

— Всё нормально! — доложил мне разведчик Винт. — Тихо!

— Ну, да… — произнёс я негромко. — Отсыпаются что ли?

— Не знаю! — усмехнулся ушлый спецназёр Винтяра. — Наверно!