–  Для нее, всегда все серьезно, - замечает мастер нейл-арта Мариша, печально закусывая коньяк долькой лимона.

–  Слишком!

–  Да не ответственности он испугался, - подает голос Стасик, поправляя на голове разноцветные полосы фольги.
– А несоответствия! Вы его видели вообще? Вот и подумайте - кто он и кто она?! Ей же соответствовать надо, а как? С его-то данными…

–  Да. Трудно.

–  Вот-вот…

Юлия тихо всхлипнула, подняла голову, чтобы опустошить очередную рюмку и затянуться. Из тусклого, затуманенного дымом зеркала на нее смотрело бледное, заплаканное лицо. Рассеянный желтый свет круглых плафонов и голубое мерцание кварцевой лампы над дверью создают странное, зловещее освещение - как в мистических триллерах.

–  Самое страшное - накануне… накануне отъезда. Почему? Ведь я… старалась быть хорошей. Я ведь и вправду столько ему сделала… Почему?! Почему - так?!! Я думала, он меня любит…

–  Почему, почему… - мрачно проворчала Лукашина.
– Потому что! Кто тебе сказал, что любят - хороших?

–  Вот именно, - деловито закивал Стасик, тряся шуршащей фольгой.
– Всем ясно - любят вамп!

–  Кого?
– не поняла Маня.

–  Роковых женщин. Стерв, короче, Мань. Тех самых, кто ноги о них вытирает…

–  Неужели даже тебе это ясно?!
– не удержалась Мариша.

–  А то!
– Стасик мечтательно закатил глаза.

И заботливо подлил Юлии коньяку. Она автоматически поднесла к губам кофейную чашку, остро пахнущую алкоголем. Подняла взгляд, словно ища у неба ответ на все мучительные вопросы.

Над зеркалом, придавая шик скромной комнате, висит стильный черно-белый коллаж. С него Юлии улыбаются кокетливо, хищно, презрительно, а чаще - равнодушно, женщины-вамп прошлого и нынешнего века, от Марлен Дитрих до Скарлет Йохансон. Вот стервы так стервы - представить, чтобы с любой из них кто-нибудь посмел так поступить… немыслимо!

–  И как я родителям скажу? Они-то, наивные, думают, дочка завтра улетает с женихом в Испанию!

–  А почему не в Турцию?

–  Он всегда очень хотел в Испанию. Говорил, там красиво. И - таинственно.

–  Ха! Он хотел в Испанию, а эта… мать Тереза уволилась с работы и на последние деньги купила с ним в пополам дорогущий тур на три недели!

Лукашина с досадой утопила окурок в большой чайной кружке с остатками пива. И принялась нервно стягивать фольгу с волос Стасика.

–  Ты уволилась?!!
– возопил Стасик.
– Зачем?!!

–  А кто бы ее отпустил, интересно, по-другому - в разгар сезона?! Когда народ с дач наконец-то в Москву ломанулся?!

Юлия опять глухо зарыдала, захлебнувшись густым сигаретным дымом.

–  Тихо, тихо, тихо… - обняла ее за плечи Маня.
– Мы все сейчас придумаем…

–  Куколка моя, ну что мне для тебя сделать хорошего, а?
– схватилась за сердце Зоечка.
– Ты только скажи…

Все девчонки, Стасик и даже глянцевые звезды экрана и шоу-бизнеса смотрят сейчас на нее с той же мыслью в глазах и на лицах.

–  Лен, - говорит вдруг Юлия ровным, совсем не всхлипывающим голосом.
– Подстриги меня.

–  О! Хорошая мысль, - с готовностью отзывается Ленка.
– Начинать менять жизнь нужно со смены имиджа, я это всем клиенткам говорю… Как будем стричься?

–  Вот так.

–  Ты… вообще?!!

Но Юлия упрямо показывает пальцем на фото одной из «вамп» в короткой, изысканно «рваной» стрижке.

–  И покрась так же. Прямо сейчас.

–  Только не я.

–  Да ты что, рехнулась?!
– взвилась Маня.
– Через мой труп! Чтобы я позволила из твоей гривы этакую осветленку сотворить? Да еще Лукашинской собственной рукой?!

–  Юль, знаешь что… ты подожди до завтра, - осторожно посоветовала Лукашина.
– Только до завтра. Утро вечера-то мудренее. Проснешься, посмотришь… и если не передумаешь - я, конечно же, в полном твоем…

Ленкин профессиональный тон, которым она обычно разговаривает с особенно неадекватными клиентками, мог бы помочь и теперь. Но при слове «завтра» глаза Юлии потемнели. Ее глаза-хамелеоны меняли цвет в зависимости от освещения и настроения Юлии. Теперь они вдруг сделались темно-серыми с каким-то дьявольским, изумрудным отливом.

Никто и опомниться не успел - с такой стремительностью она схватила с полочки ножницы. Стасик только громко сглотнул, а из руки у нее уже свисала блестящей змеей длинная волнистая прядь, срезанная с макушки.

–  Упс… - сказал Стасик.

–  Лен. Сделай, как прошу, пожалуйста… Нет? Ну, ладно, тогда я сама, - и Юлия снова поднесла руки к голове.

–  Отнимите у нее ножницы, быстро!
– завопила Маня.
– Она ж психическая, не видите?! Еще зарежет кого…

–  Да подстриги ты ее, Лен, - посоветовала Мариша.
– Подстриги, волосы не зубы…