– Сделать это мы всегда успеем, – здраво рассудила жена. – Не проще ли куда-нибудь уехать?

– Куда, например?

– Да хоть к маме.

– Поздновато для визитов, ночь на дворе, а до Соцгорода пилить целый час.

– У нас чрезвычайные обстоятельства. Не мешкай. Поехали.

Жертвы нашествия тараканов собрались в один момент. Костя вывел из гаража свой «джип», тоже, кстати, облепленный тараканами. Наскоро смахнув насекомых с капота и крыши, они уселись в машину и рванули в Соцгород.

Тут нужно отметить, что и салон «джипа» оказался полон тараканов. Насекомые на этот раз вели себя относительно смирно. Передвигались мало, все больше сидели, поводя усиками, словно пытались уяснить, куда это их везут.

Семейство, да и сам Костя уже почти привыкли к нежданным гостям.

– Вот ведь гад! – с грубоватой нежностью бормотал он, косясь на сидящего на рулевой колонке черного таракана, нервно шевелившего усиками, – кажется, все на свете понимает.

– Тараканы не могут думать, – авторитетно изрек Пашка. – Как, по крайней мере, сообщали в передаче.

– Сообщали в передаче! Я не далее как час назад сам видел, как они играли в футбол. А без мозгов, извини меня, делать это довольно трудно.

– Наша сборная вон без мозгов играет, – задумчиво отозвался Пашка. – Я сам слышал по телевизору…

– Это идиоматический оборот, сынок, – заметила бывшая учительница русского языка и литературы.

– Что значит: идиоматический оборот?

– Когда говорят одно, а хотят сказать другое, – ответствовал за жену Костя.

– А может, и с тараканами то же самое? – неожиданно предположил Пашка.

– Не понял? Что ты имеешь в виду, сынок?

– Откуда они взялись… Почему нашествие именно на наш дом? – Пашка запнулся.

– Ну-ну?! Продолжай, сынок.

– Я размышляю… Допустим, это чья-то месть? За какой-нибудь поступок…

– За грехи мои?

– Можно и так сказать. Ты, папа, подумай: чего такого плохого совершил за последнее время. Может, и тараканов чем разозлил.

– Это как же понимать: разозлил? Тараканы, по-твоему, разумные существа?

И тут Пашка изрек гениальную мысль:

– Все обитатели Земли разумны. Только по-своему. Одному разуму, человеческому, например, не дано понять другой. С нашей точки зрения, разумен только человек, а у других существ, если и есть какие-то проблески мысли, то только подобные человеческой. А может, их мышление совершенно отлично от нашего. Настолько отлично, что мы их и не поймем никогда. Однако они вовсе не бесполезны.

– Это как же? – спросил Костя.

– А так. Взять хоть этих самых тараканов. Они существуют, значит, в них есть смысл. Для чего-то же они живут.

– От них никакой пользы. Один вред.

– Это по-твоему вред, а с их точки зрения, никакого вреда от их существования нет. А от людей и есть главный вред.

– Это Николай Николаевич Дроздов так говорит?

– Нет, не Николай Николаевич… Я сам додумался… Все, что нас окружает, ведь для чего-то существует. Нам не дано понять – для чего. Мы можем только предполагать. Из предположений появилась религия. Но религия, это тоже только предположение. Истины никто не знает. И никогда не узнает.

– А если вдруг узнает? – засмеялся Костя.

– Тогда все исчезнет, – совершенно серьезно заявил Пашка.

– Это почему же?

– Цель будет достигнута.

– Ты, Павлуша, прям-таки философ, – восхищенно произнесла Лида.

– Телевизор слишком много смотрит, – осуждающе заметил Костя. – Я в его годы…

Но тут таракан, сидевший на рулевой колонке, невероятным образом подпрыгнул и с силой врезался прямо в правый глаз Кости. От неожиданности тот резко крутанул руль вправо, машина соскочила с дороги, слетела в кювет и закувыркалась по ночной степи…

Тут нужно вернуться немного назад, в то время, когда все начиналось, и вспомнить про еще один персонаж этой книги, а именно Людмилу Сергеевну Плацекину, ту самую медичку, которая констатировала смерть Толика Картошкина, а чуть позже, не желая признавать свою ошибку, уговорила мужа начать военные действия против реаниматора в джинсовом костюме. Читатель прекрасно помнит: война эта закончилась не только переходом майора Плацекина в стан противника, но и потерей единственной и горячо любимой дочери Даши, которая стала одной из самых яростных сторонниц чудотворца.